– Со светловолосым парнишкой? – спросил Миша, спокойно возвращаясь к своему кофе. Обнаглел вконец, верно, понял, что я действительно на его Игорька не претендую. – А твой малыш классно устроился. На двух фронтах.
– Откуда ты знаешь? – прошипел я.
– А ты вообразил, что только я в твою дверь ночью ломался? Приходил и тот паренек, даже несколько раз. Взъерошенный весь, прибитый.
Я опустил голову на руки, чувствуя себя опустошенным. Неужели Саша? Надежда вспыхнула и вновь погасла. Вспомнилась горечь вчерашней обиды, та блондинка, собственное решение… мне надо забыть. Надо. Но Миша безжалостно продолжал травить рану.
– И чуть не плакал под твоими дверьми. Шептал: «Прости, ты не так понял»…
Перед глазами потемнело, чашка кофе расплылась перед глазами. Как это можно понять «не так»? Боже, я с удовольствием бы поверил, но как?
– Но, кажется, вы так сильно были заняты…
– … так сильно пьяны, – машинально поправил я.
Почему-то новые намеки на нашу связь с Игорем были неприятны. Будто пачкали что-то, что соединяло меня и с Игорем, и с Сашей. Надо же, а ведь еще какой-то месяц назад я не был таким ранимым… Сильно мне Саша по гордости врезал, долго, мать вашу, очухиваться буду.
– Мне даже жаль его стало. Но теперь… – он посмотрел на меня пристально, будто хотел заглянуть в самую душу. – Но теперь мне жаль тебя.
Он перегнулся через стол, скользнул ладонью к моему затылку и прильнул губами к моим губам. Я опешил. Раньше, чем я сумел сообразить, зачем Миша меня целует, кто-то схватил меня за шиворот, больно, так что дыхание перехватило, и заставил встать.
– Ты тварь! Бегаешь за одним, встречаешься с другим, спишь с третьим?
В голове разорвалось, спину прошило болью. Еще ошеломленный, не веря, что все это происходит на самом деле, я попытался подняться, но стул, о который я недавно ударился боком, выскользнул из-под ладони, и я вновь упал. Сел, прикрыв ладонью кровоточащий нос, морщась от вкуса бегущей по разбитым губам крови. Нос не сломан, и на этом спасибо. Куртке хана. Кровь отстирывать я ни в жизнь не умел, а отдавать матери не охота… опять плакать начнет. Может, в химчистку? Опять же время... а ходить-то сегодня. Черт, о чем я думаю?
Заохала где-то далеко продавщица, кто-то протянул мне платок, кто-то кричал, рвался в руках Миши. Саша? Помятый, всколоченный, с тенями под глазами? И возле меня сидит на корточках его блондинка? Та самая, которую я встретил в общежитии? Что за...
– Живой? – спросила она.
Саша коротким движением вырвался из рук Миши и отступил в сторону, не спуская с меня горящего ненавистью взгляда. И что я ему, к чертям собачим, сделал? Какого черта он ярится? С каких это пор он так меня ненавидит?
– Со всем городом переспать вознамерился? – тихо спросил он, когда не спускающий с него взгляда Миша помог мне встать.
– Мне не нужен город, – ответил я, вытянув из кармана флешку и шагая к Саше. Не отшатнулся… Хорошо, подумал бы я вчера, но сегодня мне было все равно. – Мне ты нужен. Был.
Он побледнел как снег и даже не шевельнулся, когда я вложил ему в руку флешку. Но пальцы сомкнул, слегка вздрогнув. Ну что же мальчик, будь мужчиной… хоть и мокрая флешка от крови, а главное, что работает.
– Пароль «блудный кот», – прошептал я ему на ухо. – И мне все равно, что ты с этим сделаешь. Счастья тебе с блондинкой. Она симпатичная. И я обещаю, что не буду пытаться ее отбить. Никого больше не буду пытаться… С меня хватит!
Вот и все. И больно с одной стороны, и облегчение с головой накрыло – с другой. Я закончил эту болезненную для нас обоих связь и теперь должно быть легче. Должно ведь?
Я избегал смотреть ему в глаза. Избегал смотреть и на эту блондинку, и на Мишу, который совал разъяренной продавщице купюру, чтобы та не вздумала вызывать полицию. Я хотел только одного – на улицу, на свежий воздух, подальше от Саши.
А на улице шел дождь. Щелкнул за спиной зонтик, скрывая меня от тяжелых, холодных, капель, легла на плечо рука, тихий голос сказал:
– Это всегда тяжело. Но лучше сейчас… пока еще не так больно.
– Бывает больнее? – тихо спросил я.
– Все мы через это проходим… – ответил Миша, – да и натуралы тоже проходят. Влюбиться не в того, это бывает так часто… Прости, я не думал, что он тебе врежет. Думал, просто подразню, послужу легким катализатором. А вот оно как оказалось… все испортил.
– Пустяки, – пожал я плечами. – Тут с самого начала ничего не могло выйти. Ты не испортил. Ты помог мне закончить.
– И теперь ты свободен, – сладко усмехнулся он.
– Не для тебя.