- Куда? - не понимая, спрашивает она, сползая следом и держит горлышко бутылки, чтобы скрыть дрожь в пальцах. В голове пролетает мысль, что этим горлышком можно перерезать горло и ему, и себе, если разбить стекло.
Себя-то они уже разбили.
Их плечи никогда не касаются друг друга.
- На дно металла.
Она ставит установку никогда больше его не обнимать , потому что он не поймёт это.
После пятого стакана на двоих - все установки срываются.
Лекса не знает, как ориентироваться без света Кларк, без наступающей прохладной темноты дома, потому что здесь до Беллами почти рукой подать, не то чтобы сильно, иначе бы они давно сгорели, но если сравнивать относительно расстояния до единственного убежища, то они с Блейком пугающе близко друг к другу.
Комментарий к на дне металла
Поясненение: Гриффин в бункере, но разговор в лаборатории был не в день, когда они улетели, а раньше. Перекраиваем под себя :D
========== мне кажется, что мы давно не живы, ==========
Комментарий к мне кажется, что мы давно не живы,
забавно, что этот фф ещё жив :}
p.s. стихийные приливы всё ещё планируются, статус “завершён” сугубо для успокоения души
зажглись и потихоньку догорим…
Беллами лежит на полу, устремив взгляд в потолок, Лекса спит рядом. Кларк бы им гордилась, наверное. Он ведь её девчонку принял, по крайней мере, пытается. Натужно, нехотя, но ради Гриффин пытается. Спиртное больше не притупляет клубок туго стянутых нитей из злости и отчаяния, из беспощности и гнева, и туман в голове, из-за которого они и оказались в таком положении, собственно, очень близко к друг другу, вскоре сходит на нет.
Он поворачивает голову вправо, не зная, зачем, просто нуждается в том, чтобы рассматривать что-то, кроме холодных стен Кольца, и не находит ничего лучше, чем её.
Её волосы сбились в кучу, объёмную и лохматую, без землянских косичек и без боевой раскраски она вполне могла бы сойти за Небесную, настолько хорошо вписывается в нынешний антураж, и только лёгкий бронзовый отлив кожи выдаёт в ней человека, выросшего под солнцем, а не в относительной близости к нему.
— Ты замышляешь придушить меня во сне? — тихо интересуется она, не поведя и бровью.
— И давно ты лежишь с закрытыми глазами? — Беллами хмурится, пойманный за руку на разглядывании, и возвращается в прежнее положение.
— Достаточно, чтобы твоё мерзкое пойло перестало действовать.
— «Мерзкое пойло»? Что я слышу! Откуда только набралась… Мерфи или Рейвен?
— Рейвен, — пожимает плечами она. — Когда я уходила, она была у него в палате, думаю, тебе стоит узнать, как они. В дальних коридорах слишком мало людей.
— Зато призраков достаточно, — обрывает Беллами, принимая сидящее положение, и трясёт почти пустую бутылку. — Мерфи поправится. Он боец.
— Все они.
— Проблема в том, что теперь бороться не с чем. Придётся переклассифицироваться.
— Проблема ли?
— Пойдёшь со мной? — Блейк смотрит куда-то в дальний угол, Лекса следит за его взглядом, но натыкается на пустоту. Она заторможенно моргает пару раз, догадываясь, что высказывание о призраках были не просто манерной шпилькой на её счёт.
Он поворачивает голову, смотря на неё, Лекса медленно кивает.
— Ты знаешь, что твоё полное имя Александра? — произносит он между коридорами, серыми и безжизненными, лишенными красок.
Лекса мягко улыбается. Почему-то её это веселит.
— Что же оно значит?
— Защищающая людей.
Лекса закусывает губы, чтобы сдержать неуместную улыбку. Это у них не в почёте. Беллами, не слыша ответа, оборачивается на ходу, и мышцы на его теле напряжённо натягиваются под тканью футболки. Ежедневные тренировки выбивают из него дух, но не мысли. А Лекса, с трудом отведя взгляд, буравит пустой, металлический коридор и под тихое гудение Станции мысленно даёт себе пощёчину. Достаточную, чтобы нацепить маску Хеды, выкованную годами наложенного кровью бремени, но недостаточную, чтобы не вернуться к его веснушчатому лицу, на котором расцветало понимание.
— Ты знала.
— Знала, — девушка кивает, возобновляя шаг, который они замедлили почти до ничтожного, сами того не заметив. — Что означает твоё?
— Не так интересно, — хмыкает Блейк.
Больничное крыло пахнет медикаментами, безнадегой и неожиданно тихим сопением двоих. Рейвен, не спавшая по меньшей мере трое суток, свернулась на второй половине койки. Она уткнулась в плечо Мерфи, окутанного трубками, в процессе очередного визита. Их пальцы почти соприкасались. И Беллами думает, случайность это или осознанное действие со стороны Рейес. Пару минут назад точно такая же картина выстраивалась у иллюминатора, только действующие герои были иные.
— Они будут в порядке. Как только Джон встанет на ноги… — по-своему истолковав увиденное, тихо шепчет Лекса, стоящая за спиной. — Мы все будем, да же?
— Безусловно.
Но почему же истина так горчит? Лекса хмурится, когда плечи Беллами напрягаются сильнее. Рейес открывает глаза и, поморгав, поднимает голову. Это почти неловко.
— Вы тут что? В ночной патруль заделались?
— Полегче, капитан.
— Это я настояла, Рейвен. Прости, что разбудили. Мы хотели проведать Мерфи.
— «Мы»? — она морщится, словно что-то кислое на языке не даёт покоя, спускает здоровую ногу на пол и берётся за ремни на повреждённой. — С каких пор вы двое командные игроки? То есть, без обид, но… а, понятно, пойло Монти. Любого дружелюбным сделает.
— Тебе бы тоже не помешало попробовать, — хмыкает почти неслышно четвёртый голос.
Они втроём резко вскидывают головы. Джону это внимание побоку, он на Рейвен смотрит, не моргая, и усмехается чему-то своему, чему-то посткоматозному, почти наркотически-бредовому (на такой формулировке мысленно настаивает Рейес, всё-таки облегчённо улыбаясь).
Лекса тянет Блейка в коридор, пока палату наполняют саркастичные реплики, мало похожие на диалог.
— Видишь, надежда всё ещё есть.
Беллами смотрит куда-то за её спину. Она знает: вне пространства. Туда, куда им не добраться ещё пять лет.
— Потому что мы продолжаем дышать.