Я не могу сказать, сколько раз получала пищевые отравления, употребляя несвежую или сомнительную пищу, но ни один урок не пошел впрок. Несколько лет назад я проснулась голая на полу душа в хостеле Молодежной христианской организации. Не помню, как я туда попала, но уверена, что в результате какой-то глупости. Люди, просчитывающие последствия своих поступков, не разгуливают голыми по хостелам. В моем мозге отсутствует выключатель, который срабатывал бы тогда, когда поступает сигнал опасности. У меня отсутствует естественное ощущение границы, которое говорило бы, что надо остановиться, пока я не зашла слишком далеко. Когда я делаю такие вещи, то не думаю о пряниках: скорее меня абсолютно не пугает кнут.
Я всегда жила в самых неблагополучных районах, где можно дешево снять квартиру, считая, что не надо переплачивать за безопасность, имея медицинскую страховку. Такое решение сводило с ума моих друзей и родственников, но зато им было легко покупать мне подарки на дни рождения и праздники: в ход шли перечные спреи, противоугонные системы и тому подобное. После окончания колледжа я жила в Чикаго, в районе наркотических притонов, и по ночам бегала по парку в наушниках, громко включая музыку, чтобы не слышать то и дело раздававшихся пистолетных выстрелов. Недавно квартиру, в которой я живу, обворовали второй раз – в первый раз это случилось почти сразу после того, как я въехала. Если меня не обворовывают, то каждую ночь стучатся в дверь (видимо, кто-то из моих соседей наркоторговец и люди просто путают двери).
Наверное, склонность к риску лучше всего проиллюстрировать моим поведением с транспортными средствами. Я обожаю машины. Сидя за рулем, я чувствую себя непобедимой и часто подвергаю риску себя и других, потому что не задумываюсь о последствиях своих решений. Однажды у моей машины начали барахлить тормоза. На негодных тормозах я ездила до тех пор, пока они совсем не отказали, и потом решила своим ходом поехать в сервис, чтобы не платить за буксир. Выдался дождливый день, и к тому же пришлось несколько миль ехать под горку. В довершение всех бед, подъехав почти к самой мастерской, я увидела, что придется проехать по железнодорожному мосту, по выгнутой кверху четырехполосной, забитой машинами дороге. Оказавшись на склоне моста, я ехала со скоростью около семидесяти километров в час, то есть намного быстрее потока, тормозившего перед светофором. Мгновенно приняв решение, я резко повернула руль влево, выскочила на встречку, пролетела две полосы, затем пересекла палисадник и, развернувшись, уткнулась правым боком и передними колесами в бордюр, съехав при этом с моста. Посмотрев на номера домов, я поняла, что нахожусь у самой мастерской и, пользуясь ручным тормозом, доползла до стоянки под изумленными взглядами прохожих.
В тот момент я была очень довольна собой: вот еще одно доказательство, что я непобедима! Я понимала, что все могло кончиться очень плохо – машина могла слететь с моста на железнодорожные пути или взорваться от удара, – но это нисколько не омрачало победоносного настроения. Я уцелела, а значит, все в порядке. Дело не в том, что со мной не случается ничего плохого, – случается, и еще как, но я не думаю о плохом. Возможно, в момент, когда оно происходит, я и чувствую мимолетное сожаление, но потом быстро забываю, и мир снова начинает сиять манящими красками. Я отнюдь не супермен, я тоже могу испытывать печаль и боль, но главная моя черта – несокрушимый оптимизм, заставляющий смотреть на мир сквозь розовые очки.
Я не поддаюсь несчастьям, но мои братья, сестры и друзья поддаются и переживают за меня. Они порой ненавидят меня за бесшабашность и неприятности, к которым она приводит. Помню, как я, то и дело грея руки, меняла в сугробе на обочине дороги колесо, которое сама «поставила» за несколько дней до этого. Мой старший брат стоял рядом и сыпал неповторимыми эпитетами в мой адрес. После того как меня обворовали во второй раз, одна моя подруга стала умолять меня переехать в другой район – для душевного спокойствия. Когда я стала уверять ее, что это нисколько меня не тревожит, она продолжала настаивать, говоря: «Для спокойствия тех, кто тебя любит». Но мне все равно трудно было найти основания для переезда. Я всегда умудрялась выбираться из неприятных ситуаций, даже если для этого приходилось просить денег у незнакомцев, вымаливать прощение у полицейских или лгать, заметая следы. Поскольку я всегда стремилась получить вдвойне или ничего и мои неприятности никогда не были долгими, мне удавалось выйти из любой переделки с наименьшими потерями. Меры предосторожности всегда дорого обходятся – или теряешь деньги, отдавая их за безопасность, или упускаешь выгоду, отказываясь от возможного риска. Понимаю, что многие считают такие траты вполне оправданными – ради, как сказала моя подруга, душевного спокойствия. Но моя душа всегда спокойна – независимо от того, что я делаю. Поэтому-то я всегда так беззаботна.