Если мясо с ножа ты не ел ни куска,
Если руки сложа, наблюдал свысока,
И в борьбу не вступил с подлецом, с палачом,
Значит, в жизни ты был ни при чем, ни при чем.
Если путь прорубая отцовским мечом,
Ты соленые слезы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал, что почем,
Значит, нужные книжки ты в детстве читал.
Жизнь нашего поколения и страны того времени, я хочу рассказать на примере школьных лет одного хулигана, которого хорошо знал. Этим хулиганом был я.
Первые звоночки
Я родился в 1951 году. Поскольку тогда все родители работали, меня водили в ясли. Думаю, мне было тогда около 2-х лет. В яслях мы таскали из шкафа на кухне соль и пробовали ее на вкус. За это нас поставили в угол и лишили возможности играть. Это было для меня первое наказание посторонними людьми, и оно мне запомнилось.
В садик, вероятно, пошел с 3х лет. Вспоминаю, что, несмотря на свое баловство, я был любимцем у одной воспитательницы. Она, очевидно, была студентка, так как приходила к нам во второй половине дня и много писала. Она поднимала меня со сна раньше других, я мог вдоволь играть разными игрушками, а потом помогал всех будить. Помню, на даче, куда садик вывезли летом, мы жили в старой сельской школе. Тогда, думаю, мне было около 5-ти лет. В коридоре школы была дверь, ведущая в темный подвал, где, как нас уверяли, жили всякие Бабайки. За какую-то провинность меня закрыли в этом подвале. В ужасе я стоял на первой ступеньке абсолютно темного подвала, уткнувшись носом в дверь, из щелей которой пробивался хоть какой-то свет. За дверью были слышны шаги, голоса людей, и мне было не так страшно. Вдруг я услышал голос моей воспитательницы, моего ангела-хранителя. Она приехала нас проведать именно в этот день, когда мене было страшно, шла по коридору и звала меня. Я услышал ее и расплакался. Она нашла меня за дверью подвала, подняла на руки, обняла и долго успокаивала. Все это мне почему-то запомнилось.
За высоким забором нашего садика был другой садик. Как-то раз туда улетел наш мяч. Я залез на забор и потребовал его вернуть. В ответ в меня стали бросать песок и палки. Я спрыгнул на их территорию и устроил там хорошую драку. Меня за шиворот привели в наш садик и сдали директору. В наказание я должен был неделю находиться в кровати, пока остальные играли на улице. Так всякими наказаниями в садике нарушали мои права и свободы, и я ждал, когда все это уже закончится.
И вот, наконец, меня повели в школу, где я услышал первый в своей жизни звонок. Теперь я считал себя взрослым, значит, мог быть свободным, ходить, куда захочу, и делать то, что посчитаю нужным. Нас привели в класс и рассадили за парты. Меня посадили с очень вредной девочкой. Начались притирки в классе. Я был достаточно большим и сильным по сравнению со своими сверстниками, но лидерство в классе меня особо не интересовало. На лидерство претендовали два брата-близнеца, тоже не слабые ребята. Мы в чем-то не сошлись во мнении, и они решили «поговорить» со мной после уроков. Началась драка прямо возле школы. Взрослые нас разняли, как щенков, и отправили в разные стороны. На следующее утро я вижу, что у входа в школу дежурят эти два брата, очевидно, со своей матерью, и высматривают в свои три глаза, вероятно, меня. Один глаз у парня от синяка так заплыл, что его вообще не было видно. Я скрылся в толпе жаждущих учиться и быстро пошел в обратную сторону. Пришлось прогулять этот день, потом второй, а потом к нам домой пришла учительница и предложила матери прийти в школу со мной прямо к директору. В кабинете директора мы прослушали лекцию о правилах поведения учеников в школе и выслушали варианты угроз. Когда меня завели в класс, все зашумели, как будто завели преступника. После этого случая меня никто не трогал. И мне все были безразличны, поскольку я водился с парнями с нашей улицы, которые почти все учились в нашей школе. Особенно не сложились у меня отношения с соседкой по парте. Когда она меня окончательно достала, я принес из дому белую мышь, которая жила у меня в банке. На перемене, вытрусив из ее круглого пенала все карандаши и ручки, я засунул туда несчастную мышь. Когда учительница предложила всем достать ручки и начать писать, моя соседка достала из пенала бедную белую мышь. Крик был неимоверный. А потом под визги девочек всем классом ловили моего испуганного зверя с красными глазками. Урок был сорван. На следующий день я с матерью опять был у директора. Он даже угрожал мне милицией, говорил, что такого в его практике еще не было, чтобы за месяц учебы в школе уже дважды состоялись наши встречи.