Тем не менее, получилось вполне себе слезливо, с надрывом, в лучших традициях застольных песен пьяного русского мужика.
Больше других расстроился Леша. Он всегда был искренним и воспринимал мир без фотошопа. В тот вечер Леша не ложился спать дольше всех.
Проснувшись, а, точнее, очнувшись, как этот процесс обычно и выглядит с похмелья, первым делом я увидел остальных. Они сидели неровно нарисованным кружком у потухшего еще накануне костра и представляли собой жалкое зрелище, плачевнее руин древних Помпей раза в три.
– Вон. Принимай невесту, – буркнул мне мрачный Сема.
Я посмотрел туда, куда он мотнул головой. Там из прибрежного речного песка (мы разбили палатки у реки) кто-то вылепил мне женщину. Она лежала на боку топлес и, судя по тому, что ее ноги были недолеплены и представляли собой все тот же бесформенный массив песка, косила под русалку.
– Это твой сердобольный друг Леша постарался, – объяснил Сема.
На этих словах мой сердобольный друг Леша, и правда, сердобольно улыбнулся, взглянув на меня, как на смертельно больного.
Во время своих археологических экспедиций Леша проводил много времени в земле и навострился обращаться с сыпучими субстанциями: за вычетом ног изваяние было очень даже ничего себе.
– Кстати, она согласна, – не унимался Сема.
– Какой же ты придурок! – неожиданно крикнула ему в ухо жена и метнулась обратно в палатку.
– Они еще вчера поссорились, – прокомментировал Леша, также сердобольно посмотрев на этот раз на Сему, – когда ты уже спал.
– Поссорились… – задумчиво, нараспев повторил Сема и добавил, обращаясь к Леше, уже громко, явно с расчетом на то, чтобы его услышали в палатке:
– Слушай, Микеланджело, а сделай-ка ты еще одну такую же, для меня!
25. Секреты Лос-Анджелеса
Как-то раз мы с Семой одновременно оказались в Лос-Анджелесе. Оба приехали каждый по своим по делам, не вместе. Есть в этом все-таки высшая справедливость, когда двое выпускников московских подворотен встречаются в Калифорнии, на Голливудском бульваре. Мы и в Москве-то редко сталкиваемся нос к носу на улице, хотя живем по соседству, а тут, поди ж ты, Лос-Анджелес.
Закончив в тот день дела, Сема отправился гулять по городу со своими коллегами по работе. Друг попросил меня провести им импровизированную экскурсию, благо для меня это был уже не первый визит в город ангелов.
Мы праздно шатались, я что-то шелестел, все были вроде бы довольны. В конце концов, Лос-Анджелес это вам не Рим, с достопримечательностями тут туговато. В какой-то момент я вспомнил один интересный факт и поспешил поделиться им с окружающими.
– А вот здесь, ровно на этом месте, попала в аварию знаменитая американская порнозвезда Дженна Джемесон.
Семины коллеги были, как и он, банкиры, все в костюмах, а один даже в запонках. Как минимум двое после моего объявления компульсивно поправили галстуки, а один – запонки. Мне показалось, что даже по меркам чисто мужской компании это было слишком.
– А я думал, Джемесон – это такой виски, – попытался спасти ситуацию тот, что в запонках.
Банкиры пошли дальше, обходя указанное мной место, как чумное. Сема задержался. Он почесал затылок, вопросительно посмотрел куда-то в небеса и сказал так, что услышал только я:
– Да, дружище, пора тебя женить.
Глава 3. Тили-тили-тесто
1. Короткие встречи длинной жизни
Как-то раз я отдыхал за границей на море.
В один из вечеров я вышел из отеля прогуляться по берегу. Там не было ни души. Кругом стояла такая непроглядная темень, будто кто-то в одночасье обесточил весь мир. Это вообще свойство южного мрака: он настолько густой, что его можно наливать в чернильницу.
Я ушел от отеля вдоль прибоя довольно далеко.
Окрестный пейзаж с его волнами, высоким небом, звездами, обморочными пальмами был настолько сбалансирован и самодостаточен, что практически отменял мое существование. Это странное ощущение превосходило одиночество по силе: скорее оно напоминало дематериализацию, растворение в воздухе.