И снова — тетрадь сшитых вместе листов. Они другие. Простой пергамент, даже не лучшей выделки. Только первый лист — другой. Белый. Последний, наверное, из тех, что были у летописца, из старого запаса. И именно на нем начертил он черной тушью:
ЭНО, ЭЛХЭНЭЙ-ЛЭ — ПАМЯТЬ — ПОЛЫННЫЙ ЦВЕТ
И рисунок — ковыль на ветру в степи, и кривой меч луны в рваных облаках, а облака — лица, лица, лица…
Я не успел прочесть ни строки. Вошел один из наших стражников и, почтительно поклонившись, протянул мне свернутый запечатанный пергамент. Я кивнул, раздраженный тем, что меня прервали. Стражник вышел. Я сломал печать и развернул пергамент.
«Господину Галдору, главе Тайной Стражи.
Вам надлежит сегодня в час вечернего приема прибыть на личную аудиенцию к господину первому Советнику Его Величества в зал малых приемов с докладом о состоянии дел.
Секретарь Канцелярии первого Советника».
Меня?!
Шуточки, что ли? Найду этого шутничка и…
Но печать-то, печать…
Та-а-ак… Вот оно и пришло. Стало быть, господин Линхир уже отправлен на покой… А он знает? Ах ты… Ну я и дурак. Ну и дурак! Растяпа! Я быстро переворошил бумаги на столе — вот оно. Письмо от Линхира, мне же еще вчера вечером принесли, а я так и не удосужился его просмотреть…
«Мальчик мой, я почел за благо просить у государя позволения удалиться на покой по причине ран и преклонных лет. Теперь думай сам. Вспомни, что я говорил тебе о выборе порядочного человека. Не ошибись. Удачи тебе. Надеюсь, судьба еще позволит нам встретиться. Да хранят тебя Валар.
Линхир, твой старый глупый наставник».
И его отставку приняли… Причем, видимо, весьма охотно… Я могу это понять. Но почему — я? Я всего лишь обычный служака. Я даже не допросчик. Я очень мало знаю о том, как вести работу в нашем ведомстве, я не умею быть начальником, я тут вообще один, у меня даже своих людей нет! Трое моих не в счет — это всего лишь хорошие знакомые, которые по моей просьбе кое-что для меня узнают, даже не зная зачем. Я для них — всего лишь один из архивариусов дворцовых служб… Который, однако, имел своего человека, занимавшегося выяснением прошлого господина Советника. И этого человека зарезали…
М-да. Кто же откажется от ТАКОГО поста! Я, естественно, должен сразу же ухватиться за эту возможность и вцепиться в нее зубами. И буду я предан тому, кто меня так облагодетельствовал, а он будет держать меня на поводке.
Прекрасно…
Меня просто-напросто покупают.
Можно даже возгордиться. Мелочь возносят к вершинам власти. Да нет, я знаю себе цену. Я не дурак. Я предан Королевству. Но я — один, без поддержки. Пусть меня и уважают, но я все же чужой. Теперь же меня еще сильнее будут сторониться. Я был человеком Линхира. Теперь чьим человеком я буду?
Что ж, играть так играть. Посмотрим, чьи уши торчат за всем этим…
Но почему все делается так исподтишка? Никто в Тайной Страже еще ничего не знает… Иначе я давно бы уже ощутил неприязнь и косые взгляды своих товарищей по службе… Что тут за паутина плетется? Почему?
Я был во дворце к сроку. В зале Малых приемов было прохладно. Советник — высокий, красивый, седовласый и седобородый — отослал секретаря плавным покровительственным движением руки и пригласил меня сесть. Я сел. Он улыбнулся, хлопнул в ладоши — молча возник слуга.
— Друг мой, принесите нам вина и немного печенья. Если вы не против, — обратился он ко мне.
Я не был против.
Он умеет располагать к себе людей. Еще даже не подали вино — а я уже чувствовал себя совершенно свободно. И чего там говорят об этом человеке? Он просто добрый, милый, чуткий собеседник, и я доверяю ему… Нет, постойте, я же еще и не говорил с ним?
— Я вызвал вас, друг мой, — тут же начал он, не давая мне задуматься, словно читал мои мысли, — чтобы извиниться за свои не слишком деликатные действия. Я не предупредил вас о том, что господин Линхир изволил нас покинуть и что по моей просьбе государь милостиво согласился утвердить вас в должности преемника Главы Тайной Стражи. Я не спросил вашего согласия, простите, но я был уверен в вашей верности престолу и Королевству. — Он обернулся, взял со стола свиток. — Вот ваш послужной список. Очень достойная служба, очень. Вас не зря называют человеком порядочным и надежным. Поскольку я теперь по милости государя являюсь первым Советником и вхожу в Совет наряду с князем Итилиэнским и князем Дол-Амрота, нам часто придется встречаться и работать вместе. Вот я и решил с вами лично познакомиться…
Он говорил, и говорил вроде бы ни о чем. Речь его была ровной, плавной, а голос — приятным и чарующим. Сначала я вслушивался в его слова, потом… Я не помню, что произошло потом, но то восхищение, та теплота, что вдруг затопила все мое существо, была самым великолепным чувством на свете. Я верил ему беспрекословно. Кощунственно было даже думать о том, чтобы не подчиниться, не поверить этому человеку. Высшим счастьем было служить ему, выполнять все его приказы — и умереть ради него. Мне казалось, что он — светится. И лишь где-то на самом дне сознания шевелилось неприятное чувство опасности, постепенно угасая…
— …последнее время?
— Что? — очнулся я.
Он ласково улыбнулся мне. Морщинки лучиками разбежались из уголков его темных теплых глаз.
— Я спросил вас, как продвигается ваше расследование?
Опасность неприятно резанула внутри, как разбитое стекло, мгновенно вырвав меня из обволакивающей теплоты. Я сумел — по крайней мере, внешне — сохранить невинный разомлелый вид.
— По какому именно делу, господин Советник? Я веду сейчас четыре дела.
— Я имею в виду то, связанное с документами конца Первой Эпохи на неизвестном языке.
Вот как. Ну понятно, откуда все пошло. Этот клятый копиист, мошенник, что векселя подделывал. Удивительный талант у него — любую рукопись может скопировать так, что не отличишь. Я попросил его скопировать как можно точнее для меня Круг Девяти Рун, тот, что был в рукописи о Девяти… Интересно, сколько ему заплатили? Или сам сдался? Как бы то ни было, он не знает всей правды. Этот ворюга видел только те листы, которые я ему давал… Но в них были дырочки — я расшил Книгу, чтобы сделать с тех листов список… Ну ладно.
— Ах это? Да пока не очень. Мы еще не выяснили, откуда могли быть похищены эти листы.
— Вы считаете — похищены?
— Да, конечно. Продажа ворованных старинных документов богатым любителям — это же сплошь и рядом. Иногда даже подобные любители заказывают, что именно нужно найти и украсть. Побывают у приятеля, увидят его собрание. Загорится такой гость получить какую-нибудь редкую рукопись — а приятель не продает. Остается только вора нанять. Может, здесь как раз заказанная рукопись или украденная наугад, для продажи. Но пока никто не заявлял о краже.
— А… вор?
— Увы. Ищем. Мы взяли эти рукописи во время облавы, но хозяин дома скрылся. И неизвестно, где он. Жив ли вообще. Но мы ищем.
— Мне казалось, хозяин дома был все же… задержан?
— Нет. Был задержан его жилец, который ничего не знает. Я собирался уже отпускать его…
— Пока повремените. Насколько мне известно, этот человек был связан с небезызвестным Топырем?
«Много же ты знаешь».
— Возможно, но Топырь не в моем ведении. Вы же знаете, я не допрашиваю.
— О да. Но все же повремените. Государь, увы, не позволил мне остаться во время празднеств в городе, но, надеюсь, до моего возвращения вы сможете еще некоторое время потерпеть его присутствие?
Он впился в мои глаза своими — черными, горячими, бездонными — и… пустыми. И я снова начал падать, падать, падать… Я был слаб. Мне было хорошо, я не хотел'сопротивляться… Потом прозвучал вопрос. И я понял, что нельзя не ответить, просто нельзя представить, что можно не ответить, я хочу ответить…
Острый осколок в ладони. Боль. Я недоуменно посмотрел на руку. Пусто. Но наваждение исчезло.
— Я все сделаю, как вы прикажете, господин Советник! — испуганно и растерянно, как нашкодивший мальчишка, проговорил я. Я и вправду был испуган.