— В ярости? — переспросил Эрик и вдруг, взглянув на меня удивлёнными глазами, воскликнул: — Он пришёл в мой дом! Понимаешь? В мой дом! Он убил мою сестру и не побоялся сюда вернуться. Он не просто в ярости, Эстер, он в бешенстве и никого не боится.
— Я сама знаю, что ему плевать на меня и Мелиссу.
Я устало прислонилась к перилам, совершенно разбитая и растерянная. Меня одолевали вопросы, ответов на которые у меня не было. Чего на самом деле хотел Александр, когда пришёл сюда? Припугнуть меня? Разозлить? Покалечить ещё больше? Предупредить о последствиях? Голова реально шла кругом от обилия мыслей и переживаний. Не удивлюсь, если вечером увижу в зеркале несколько новых седых волос.
— Значит, защиты Мелиссы недостаточно? — обречённо проговорил Эрик.
Я подняла голову и посмотрела на него, не зная, что сказать.
— Она не может успеть везде, но это её вина, что Александр возомнил о себе невесть что. Я поговорю с ней, не волнуйся. Больше такого не повторится.
— А как же ты?
— А что я? Меня он не тронет, ты сам видел.
Эрик покачал головой в знак протеста. Отчаяние в его глазах убивало меня. Он так сильно хотел удержаться на поверхности здравого смысла, что неминуемо начал соскальзывать. Да, слишком много впечатлений для обычного человека. Слишком много опасностей и врагов — древних, сильных, влиятельных и безумных. Тут поневоле начнёшь сходить с ума.
Я наклонилась к Эрику и крепко обняла его, не обращая внимание на больную руку. В тот момент моей единственной целью было дать понять Скарсгарду, что он не один. И что мне можно верить.
— Мне надоело сидеть и ничего не делать! — сказал Эрик, обнимая меня в ответ и утыкаясь носом в мою макушку. — Ты понимаешь, как это ужасно: смотреть на весь этот кошмар и быть бессильным что-то изменить. Лану убили. Ты ранена. Джерри в больнице. Даже противная Жюстина со своей амнезией… Сколько ещё мы должны стерпеть по вине Александра? Сколько жизней он должен отнять, чтобы кто-то вмешался и помог нам?
Бессилие. Это да. Это я понимала лучше всех и знала, о чём говорит Эрик. Если бы реальная жизнь и сюжеты фильмов были одним и тем же, я бы с радостью позвала в Стоунбридж Жаклин, позволила Гильдии решить наши проблемы, натравила на Александра Дженис и её карателей, но… Фильмы фильмами, а жизнь, увы, та ещё стерва.
— Мы из этого выпутаемся. Слышишь? Обещаю…
Я прижала голову Эрика к плечу и начала мягко гладить его по волосам, по спине, по плечам, чувствуя, как под свитером перекатываются напряжённые мышцы. Эрик представлял собой сплошной комок нервов, а в таком состоянии и до безрассудства недалеко. Ему достаточно одной искры, чтобы тут же вспылить и совершить что-нибудь невероятно глупое и героическое, в чём я убедилась мгновением позже.
— Я хочу убить его! Я хочу сжечь Александра, а пепел развеять по ветру, — пробормотал Эрик приглушённо. Он цеплялся за меня, как утопающий цепляется за спасательный круг, но его пальцы соскальзывали с моих рук, и вновь повторялось то же самое. Раз за разом.
— Ты этого не хочешь, Эрик. Сейчас ты на взводе, ты переживаешь из-за меня, из-за сестры, из-за матери с отцом и наших друзей. Ничего, это пройдёт, вот увидишь, — ответила я тоном знающего человека и принялась разминать шею Эрика. — Ты не убийца! И даже не думай им становиться. Из нас двоих только я давно должна гнить в тюрьме.
— Я убью его! Убью! — как заведённый, повторил Эрик и судорожно вздохнул. Поплакал бы, что ли… Мужские слёзы — на самом деле вещь обыкновенная и даже полезная. Это мы, женский пол, устроили истерику, разбили пару тарелок и снова готовы любить весь мир. У мужчин всё сложнее. Они копят эмоции внутри себя, держатся, терпят, а потом удивляются, почему живут меньше женщин.
Я собрала в кулак всё своё умение убеждать и заговорила максимально мягко, но со стальными нотками в голосе:
— А дальше что? Ну убьёшь. Ну сожжёшь. И что, всю жизнь будешь грызть себя за это? Совесть не даст тебе спать, начнёт шептать всякие гадости, сведёт с ума. Ты хочешь себе такое будущее?
Я несколько раз встряхнула Эрика, дожидаясь, чтобы он поднял голову и посмотрел на меня. В его глазах я видела отголоски ярости, но они быстро исчезали, сменившись безразличием.
— Лана мертва из-за него. Я ничего не сделал Александру, но он всё равно пришёл, а теперь моя семья на грани безумия!
— Тогда вини меня, чёрт бы тебя побрал! — крикнула я в отчаянном порыве достучаться до Эрика и резко встала. — Это я виновата в смерти Ланы! Я! Из-за меня Александр пришёл в твой дом и убил твою сестру! Я же говорила, чтобы ты держался от меня подальше!
Я больше не могла находиться в этом доме, который буквально пропитался горем и слезами. Что бы там ни говорили скептики, но после жестокого убийства стены зданий охотно втягивают негативные эмоции и страх жертв, поэтому я чувствовала себя загнанным в клетку диким зверем, единственной мыслью которого было вырваться из заточения. Что я, собственно, и попыталась сделать. Разговор с Эриком отнюдь не способствовал улучшению настроения, так что меня в буквальном смысле выворачивало наизнанку от пребывания в его доме.
— Куда ты идёшь, Эстер?
— Мне нужно проветриться, — ответила я и наклонилась, застёгивая сапог.
В тот же миг Эрик сорвался с места и очутился возле меня, выглядя потерянным и до ужаса расстроенным.
— Если это из-за моих слов…
— Нет, ты не виноват. Наверное, мне не стоило сегодня приходить.
— Но если бы тебя не было, Александр мог бы убить кого-нибудь ещё!
— С какой стати? Он пришёл только потому, что увидел мою машину на дороге. Ему нет дела до тебя и твоей семьи. Его интересую только я.
Я закончила обуваться и потянулась к шкафу, чтобы вытащить пальто, но Эрик успел раньше меня. Он захлопнул дверцу, после чего схватил меня за плечи. Это объятие сильно отличалось от его обычных, чуть игривых и несерьёзных, к которым я успела привыкнуть. Теперь мне показалось, что Эрик собрался на полном серьёзе сломать мне рёбра или что-нибудь ещё. Его руки сомкнулись за моей спиной, вынуждая меня прижаться к нему всем телом, чувствуя тепло его кожи и слыша биение его сердца. Испуганное биение.
Я прикрыла глаза и попыталась расслабиться, не думая о гипотетическом треске костей. Для своего возраста и комплекции Эрик был чертовски сильным… Хм… А ведь и правда. Ему исполнилось всего девятнадцать, но на его долю уже выпали такие испытания, что с ними не справились бы и взрослые, умудрённые опытом люди. Чего я требую от него? Разве может Эрик, художник по натуре, спокойно отнестись ко всей этой чертовщине с вампирами и ликанами? Конечно же нет! Он должен ходить в школу, иметь обычных друзей, тусоваться на вечеринках и водить подружек в кино. Что он забыл в моём личном Аду? Зачем согласился променять простую человеческую жизнь на жалкое существование недоохотника?
— Зачем тебе это? — словно во сне, спросила я тихим и грустным голосом.
— Ты о чём? — отозвался Эрик, отодвигая меня ровно настолько, чтобы видеть моё лицо. Видимо, зрелище ему не особо понравилось, потому что он замер, а его брови чуть приподнялись. — Что такое?
— Я не понимаю, почему ты всё ещё здесь. Ты можешь поговорить с родителями, найти место получше и переехать туда. У тебя должна быть другая жизнь. Не со мной. Не с монстрами, которые врываются к тебе в дом и калечат твоих знакомых. Зачем тебе такая жизнь?
— Зачем? — эхом отозвался Эрик с абсолютно каменным лицом. Что-то в его глазах заставило меня нервно сглотнуть и отвести взгляд. Или свет так падал, или я себе нафантазировала, но мягкий серый цвет вдруг превратился в ледяную сталь. Эрик злился. Очень сильно. Наверное, он даже был в ярости –его прежний гнев по поводу Александра не шёл ни в какое сравнение с тем бешенством, которое овладело им сейчас. Пожалуй, теперь ни один вампир не решился бы на него напасть. Эрик убил бы его и не заметил! — Ты правда ничего не понимаешь?
Я нахмурилась, втайне надеясь — и не веря — услышать единственную разумную причину, по которой Скарсгард согласился всё это терпеть. Но как такое возможно? И зачем оно ему? Я испорчу ему жизнь.