— Девушка, вообще-то время для посещений указано на сайте нашей больницы, и по субботам мы к пациентам друзей не пускаем, только членов семьи! Приходите в понедельник.
Медсестра сердито стучала пальцами по клавиатуре, но это не мешало ей заметить меня, когда я вошла в здание больницы и деловито направилась в сторону лестницы на второй этаж.
Я не была настроена на долгие беседы, потратив слишком много времени на стояние в пробке, поэтому сунула руку в карман куртки и вытащила из него небольшой пластиковый прямоугольник медицинского пропуска на моё имя. Что там написали по просьбе Фелисити, я не посмотрела, но после предъявления документа медсестра стала не просто шёлковой, а какой-то нереально услужливой! Только что передо мной сидела грозная фурия в одежде двадцать второго размера* и черепаховых очках, а через мгновение она преобразилась в милейшее создание, которое жутко вежливым голосом умоляло меня не докладывать начальству на счёт её промаха и подождать ещё секундочку, потому что медсестре нужно сбегать к автомату и принести мне бахилы. Хорошо, что хоть в руках. Впрочем, если бы я попросила, она бы и в зубах мне всё принесла и глядела бы на меня преданным собачьим взглядом. В следующий раз я зареклась всё-таки смотреть на свои документы и заранее готовиться к реакции окружающих.
— Поверьте, не стоит. Тем более, что я здесь как частное лицо, а не как работник небезызвестного Вам учреждения, поэтому прошу не беспокоиться по пустякам.
Я натянула на лицо дежурную улыбку и продолжила свой путь в палату Джерри, оставив медсестру с горя пить чай и засыпать многострадальную клавиатуру крошками от очередного на сегодняшний день пончика.
— Привет господам болеющим! — поздоровалась я, когда вошла в палату и заметила Джерри, который уже не лежал на кровати, а широко шагал по комнате. Судя по словам врачей и довольной улыбке самого пациента, он шёл на поправку и скоро готовился к выписке.
— Привет, Эстер! Ты тут откуда? Опять лечиться? — заулыбался Джерри и, исходя из его подозрительно лукавого вида, я сделала вывод, что кое-кто от нечего делать успел придумать сотню приколов на тему больницы. Пришлось разочаровывать.
— Нет, лечишься тут только ты, а я так, мимо проходила и решила зайти, на мозг тебе покапать, на жизнь пожаловаться!
— Тогда садись и жалуйся! Ты себе не представляешь, как же скучно торчать в этой дурацкой палате весь день, когда у всех твоих друзей столько всего происходит! И только у меня сплошное болото…
— Я бы на твоём месте радовалась… — ответила я ворчливым тоном и с комфортом разместилась на стуле возле окна, имея возможность полюбоваться на огромную рождественскую ель, которую поставили во дворе больницы.
Джерри пожал плечами, как бы говоря, что он рад, только всё-таки ему скучно среди работников медицины, с кем он проводил последнее время.
— А ты в курсе, что завтра Рождество? Я так удивился, когда услышал, что директор не распустил школу на каникулы! Представляешь? Никогда такого не было!
На этот раз настала моя очередь пожимать плечами и притворно удивляться, хотя я, в отличие от Джерри, догадывалась, что без вмешательства в дела города если не монстров, то Гильдии тут не обошлось. Зачем Жаклин или вампирам понадобилось продлять мучения школьников, я не понимала, зато втайне потирала руки и предвкушала проблемы для всех ответственных за этот произвол. Совсем скоро родители учеников поймут, что что-то идёт не так, не за горами пересуды и сплетни, которые, как известно, изрядно портят жизнь тем, кто пытается оставить личное личным.
— Видимо, кто-то решил, что тяга к знаниям — это слишком хорошо, чтобы портить её какими-то праздниками! — произнесла я через некоторое время и принялась задумчиво жевать обнаруженный в кармане батончик мюсли.
— И я даже знаю, какому дураку жить надоело! — торжествующе воскликнул Джерри, после чего попытался иронически усмехнуться, но что-то не рассчитал с эффектным приземлением на кровать, а потому только сдавленно застонал. Похоже, с его скорым и неминуемым выздоровлением я всё-таки погорячилась.
— Джерри, Джерри… Ложись и не двигайся, а то опять будет больно.
— Мне не больно, мне обидно! Я ж так красиво летел!
— Так, голубь сизый, отставить полёты, пока не влетел в неприятности! Вот сместишь себе что-нибудь и будешь всю жизнь или кривым, или косым, или вообще парализованным. Это я тебе как специалист говорю, — проворчала я наставительным голосом, потому что отлично знала своего знакомого. Только то, что говорилось ему предельно серьёзно, он кое-как усваивал и принимал к сведению, тогда как остальное пропускал мимо ушей, о чём половина из его родных и близких почему-то даже не догадывались.
— Парализованным? Нее, не надо мне такого счастья… — пошёл на попятную Джерри и пристроился на своей белоснежной постели, мгновенно становясь покладистым и милым парнем, которого мне очень захотелось потрепать по голове. — Кстати, как там наши? Как Анита?
— Анита в порядке: где-то бегает, кого-то ловит, с кем-то дерётся. Ничего не меняется.
— А Жюстина? Я понимаю, ты её терпеть не можешь, но как она? Я тут слышал, она рассталась с Дэвидом?..
— Ага, рассталась, — кивнула я, пряча улыбку, и подумала, что радио «Деревенская зорька» вампирского разлива работает оперативно, раз уж лежащий в больнице Джерри кое-что узнал.
— Да что я из тебя клешнями всё вытягиваю?! Рассказывай, Эстер! Как у тебя дела? У тебя же завтра дуэль с Александром! И как Эрик? Он заходил сегодня утром, каким-то чудом пролез через пост и битый час спрашивал у меня совета по примирению с девушками. Говори, что у вас стряслось?! И не смей ничего утаивать, а то возьму и сегодня выпишусь. Буду лично вправлять вам всем мозги! Ни о чём не думаете!
Я живо представила себе картину, как Джерри ходит за мной по пятам и читает лекции о налаживании личной жизни, и захотела перекреститься. Чур-чур-чур! Одним надсмотрщиком больше, и меня можно увозить в дурдом, особенно помня сомнительную способность моего приятеля доводить меня до истерики.
— Да всё хорошо, Джерри, чистая правда, — ответила я с подозрительным рвением и даже головой замотала для убедительности. — Да, есть кое-какие проблемы, но они легко решаются, так что можешь и дальше спокойно болеть и ни о чём не думать. Тебе вообще вредно волноваться, а то швы разойдутся.
— С каких пор тебя волнуют мои швы? — прищурился Джерри и вдруг выдал: — Значит, Эрик зря всё это затеял?..
— Что именно? — мгновенно напряглась я, титаническим усилием воли заставив себя улыбаться и не подавиться остатками батончика.
— Да мне-то откуда знать? Он что-то говорил на счёт героизма и того, как ты будешь на него смотреть, когда он совершит нечто грандиозное.
На это я могла только горестно простонать и, уткнувшись лбом в колени, довольно громко и многословно пожелать чёртовым героям всех благ. Ещё во время тренировки мучившая меня беспомощность стала совсем невыносимой, из-за чего я вдруг почувствовала себя почти больной и уж точно не способной на отчаянные поступки.
— Джер, прошу тебя, если Эрик к тебе заявится или хотя бы позвонит, тут же скажи мне, а ему передай, что я его прибью и глазом не моргну!
— Эстер, постой! Погоди! — замахал одной рукой Джерри и чуть было не снёс свой недавний обед. — Что он натворил? Почему вы больше не вместе? Вы же были возмутительно счастливы, а тут!..
— Извини, но я не хочу об этом говорить. Надеюсь, ты передашь Эрику мои слова, потому что, боюсь, в противном случае я за его жизнь не ручаюсь.