Что ж, отчасти я понимала Монику. Если бы у меня был младший брат, и он начал общаться с врагами, я бы тоже не вывесила белый флаг и не пожала им руку. Чёрт. Скорее всего, я бы вообще выманила вампиров на ближайший пустырь и облила бензином!
- И всё-таки я одного не понимаю… Почему ты соглашаешься идти с нами? Почему не хочешь вытащить пистолет и разрядить в нас с Моникой всю обойму? – продолжил допытываться Питер, выглядя так мило с этой его растерянной улыбкой и взъерошенными волосами.
- Питер! – грозно прошипела Моника, тут же оказываясь рядом с братом и беря его за локоть. Её самоотверженность заставила меня стать чуть более человечной, чем я думала, так что мой ответ прозвучал вежливо.
- Всему своё время, знаешь ли. Может, я питаю слабость к красивым глазам и широким улыбкам? К тому же, у вас свои секреты, у меня свои. А сейчас идите куда шли. Я буду следом за вами.
Это было удивительно, но Питер с Моникой почти синхронно направились к лестнице на второй этаж, которую я приметила ещё тогда, когда стояла в прихожей и планировала своё отступление. Перила густо увивал декоративный плющ. На стенах висели картины с видами джунглей, а на полу был раскинут ковёр с растительным орнаментом. Мне даже начало казаться, что я вдруг оказалась посреди леса в какой-нибудь глухомани. Это впечатление только усиливалось из-за лесного массива, видневшегося за окнами и начинавшегося как раз на заднем дворе дома Кроссманов.
*Представителя в законодательное собрание в США могут выбирать только граждане, достигшие полного совершеннолетия, то есть 21 года.
====== Инициация ======
Комната Питера очень напоминала мастерскую склонного к жестокости, но безумно талантливого художника. Повсюду на стенах висели картины, а между мебели в хаотичном порядке стояли стойки с оружием. Войдя в это удивительное помещение, я, тем не менее, тут же остановилась и посмотрела на источники угрозы – рапиры, шпаги, сабли, мечи и длинные кинжалы, выглядевшие очень острыми.
- Зачем тебе столько оружия? – спросила я с невольным удивлением.
- Старинное увлечение, – с восторгом ответил Питер и почти бегом поспешил к высокой стойке, словно не замечал гнетущую атмосферу, царившую в комнате. – Я раньше очень любил историю и дуэли. Это и сейчас при мне, но будет как-то странно, если я в лучших традициях ниндзя вдруг брошусь на прохожих с мечом наголо!
Моё воображение нарисовало эту картину, вызвав на губах непрошенную улыбку. Да уж… Миленькое зрелище! Особенно полицейский патруль, вызванный людьми, и психушка в финале. Впрочем, хотела бы я посмотреть на тех врачей, чьи уколы заставят вампира добровольно лежать в палате и решать дурацкие тесты по психологии!
- Это точно! – подала голос Моника, но говорила она как будто не со мной, а с Питером. Выбранная ею тактика меня, конечно, разозлила, но пусть она лучше игнорирует моё присутствие, чем будет смотреть с ненавистью или попытается напасть по примеру Илоны. – За тобой бы сразу приехала небольшая, но очень милая машинка, и забрала в то место, где дяденьки в белых халатиках показывают людям смешные картинки!
- Прекрати надо мной издеваться! – шутливо возмутился Питер. – Вот сейчас возьму и позвоню туда, чтобы тебя забрали.
- Валяй. Вот телефон.
Младший Кроссман коварно подмигнул... как ни странно, но, похоже, что мне и… принялся набирать номер.
- Хм… Ты что, правда хочешь позвонить в дурдом? – спросила я у Питера, когда он занёс палец над кнопкой вызова.
- У нас там работает мамина подруга. Как ты понимаешь, чтобы выжить, нам иногда приходится прятаться в таких местах. Туда всё равно никто из охотников не заглядывает.
- Питер, молчи! – прикрикнула на брата Моника и сверкнула на меня глазами, точь-в-точь повторявшими оттенок глаз Илоны. Если разница между ними и была, то только в количестве золотистых искорок, которых у племянницы Симоны, по-моему, на свету зажигалось гораздо меньше.
- Боже, как будто он открыл мне восьмое чудо света! – не удержалась я от ехидного возгласа. – То же мне, тайна мадридского двора. А вы знаете, что каждый пациент психиатрических клиник обязательно регистрируется в нашей базе данных? И таким образом мы отсеиваем самых слабых представителей вашего вида – просто берём и проверяем каждого больного на соответствие монстрам. Если все признаки налицо, угроза устраняется. Неужели непонятно, что в больнице очень удобно убивать и прятать тела?
- То есть от Гильдии не спрячешься? – всё с тем же детским любопытством на лице спросил Питер, не обратив внимание на предупреждающий взгляд Моники.
Вот чего он ко мне привязался? Питер вёл себя ещё хуже ребёнка. У меня вообще появилось чувство, что его никогда в жизни не ловили охотники. Он так к ним тянулся, так тянулся... ко мне... От этого у меня голова шла кругом, но отступать было поздно.
- Думаю, нет, не спрячешься, – усмехнулась я в ответ. – Но некоторые всё-таки находят способ скрыть своё существование. Правда, мы всё равно их рано или поздно уничтожаем. Нечего монстрам гулять по нашей территории и завтракать невинными людьми.
- Монстрам? Так вот кто мы для охотников? – печально протянул Питер, на глазах становясь старше и печальнее.
В глубине души (очень глубоко) мне было даже жаль этого наивного вампира, но ни моё прошлое, ни моё воспитание, ни увиденное мной на охоте не позволили мне проявить свои чувства. Монстр их не заслуживал, каким бы человечным он ни казался.
- А разве вы не такие? – вопросом на вопрос ответила я и подальше отошла от выведенной из себя Моники.
- Ты что, никогда в жизни не видела нормальных вампиров? – спросил Питер с таким удивлением, словно я внезапно заговорила с ним на корейском. Что-то неуловимое промелькнуло в его глазах, что в сочетании с его природным обаянием заставило меня вдруг вспомнить о каких-то неотложных делах и заняться собственным платьем, подол которого уж очень некрасиво помялся.
- Да куда уж ей? Молодые охотники даже ликанов-то ни разу не видели, а ты что-то о нас говоришь, – с неприкрытым сарказмом произнесла Моника, абсолютно не смущаясь того, что я стояла от неё шагах в трёх-четырёх и всё прекрасно слышала.
- Да где уж нам, молодым да красивым, – не повелась я на провокацию и переключила внимание на более интересные объекты, то есть на оружие.
Всё-таки более восьми лет занятий в Гильдии превратили меня в редкостного ценителя всего колюще-режущего, причём чем древнее, тем лучше, а в комнате Питера этого добра было навалом, что позволило мне слегка перевести дух. Тем не менее, врождённая склонность искать неприятности на свою пятую точку заставила меня заговорить тем самым тихим голосом, который всегда действовал на нервы окружающих не хуже ногтей по стеклу.
- Но чего вы от меня хотите? Чтобы я в ножки вам поклонилась и ручки расцеловала, потому что вы вдруг святыми стали? Чушь собачья! Если не хотите называть себя монстрами, то пожалуйста, флаг вам в руки, а я своё мнение менять не собираюсь.
- Но почему? – упрямо спросил Питер, пытаясь одновременно подойти ко мне и побаиваясь сделать это из-за моей не совсем дружелюбной (а, точнее, совсем недружелюбной) реакции. – Почему ты не допускаешь, что в каждом правиле есть исключения?
- Да ты на руки на её погляди, – внезапно вмешалась Моника и бесцеремонно вторглась в моё личное пространство, приподняв рукав платья.
- Эй! – воскликнула я сердито, когда почувствовала ледяное прикосновение вампирской кожи. Волоски встали дыбом, и я зябко поёжилась.
- Откуда у тебя эти шрамы? – допытывалась темноволосая вампирша, успешно игнорируя мою потянувшуюся к оружию руку. – И не обманывай, что неудачно упала с горки!
Я непроизвольно посмотрела на собственную оголённую конечность и пожала плечами, позволив вопросу повиснуть в воздухе. Зачем я должна была отчитываться перед вампиром, который меня, откровенно говоря, не любил? Да и какая разница, откуда у меня появились многочисленные отметины – их давно стало так много, что я прекратила их считать и запоминать, кто мне нанёс ту или иную рану. Всё равно после каждой миссии количество шрамов возрастало в какой-то там прогрессии.