Вот так, перескакивая с «вы» на «ты», она взяла меня за руку и потащила наверх. Войдя в первую комнату с камином и опять - таки освященную мягким светом свечей, я был невероятно удивлен, насколько она уютна. Рината, взглянув на меня, усмехнулась, но промолчала, лишь более настойчиво потянув меня к одному из стоящих возле камина диванов. Как только мы оказались возле дивана, она легким движением руки толкнула меня на него. От неожиданности, я сел на него и посмотрел на Ринату, но тут девушка нахмурилась и, схватив меня за руку, рывком подняла с дивана обратно на ноги. Обойдя меня по кругу и оглядев с ног до головы, она решительным движением рук, сорвала, не иначе, с меня мое старенькое пальто на манер шинели и, не раздумывая ни минуты, отшвырнула его в самый дальний угол комнаты. Вскоре туда же полетел и мой шарф, который с заботой и любовью уже довольно давно связала для меня мама. Когда на мне остались лишь потрепанный временем легкий свитер, надетый поверх белой заботливо выстиранной и некогда отглаженной рубашки, черные, местами уже знавшие штопку брюки и, еще достаточно новые осенние ботинки, она, наконец, успокоилась и снова, легонько толкнула меня в грудь, усаживая на диван. Сама же Рината не спешила присаживаться ни рядом, ни напротив меня, а напротив, стремительно покинула комнату, но вопреки моему ожиданию, не спустилась в холл. Через пару минут, она вновь появилась в комнате, где до этого усадила меня на диван. В ее руках была стопка, какой то одежды. Подойдя, она отдала ее мне со словами:
- Вот, иди, переоденься… И имя Дмитрий слишком длинное для нас.
Она улыбнулась довольно милой улыбкой и наконец, изящно опустилась в кресло с высокой спинкой, что стояло возле камина. Я лишь посмотрел на нее, а Рината со скучающим видом указала мне на одну из дверей. Повинуясь ее указанию, я сделал несколько шагов к указанной мне двери и обернулся, смотря на девушку в кресле. Рината скорчила не очень довольное выражение лица и, слегка переменив свою позу в кресле, махнула своей тонкой ручкой в сторону правой от меня двери, в нее то, я и вошел, после притворив за собой дверь. Оглядев комнату, я оценил всю меру «вкуса» Ринаты. В комнате было довольно уютно, не считая того, что освещалась она за счет восьми свечей расставленных по периметру. На стене напротив двери в комнату висела большая бархатная гардина, которая могла бы служить шторой, будь в комнате окно. У стены по правую сторону от меня стояла двуспальная кровать с балдахином, а над кроватью висела картина, изображающая лежащего в объятиях львицы короля всех зверей Африки и джунглей - льва. Чуть в стороне от кровати стоял небольшой столик, на котором Рината, как утонченная девушка начала 18 века любовно разместила всякие мелочи, которые бы очень понравились моей матушке. Как не странно, для размещения гардеропа Рината выбрала нишу в стене напротив кровати. Стены в комнате оказались выкрашены в неожиданный для моего тогдашнего времени цвет, он был угольно черным. Из любопытства, я приподнял краешек покрывала, коим девушка застелила кровать, к слову сказать, оно также было угольно черным. Постельное белье на кровати, в отличие от покрывала, оказалось багрово – красного, словно кровь, цвета, что неожиданно пробудило во мне чувство голода, которое я постарался подавить и к удивлению, у меня это получилось. Также для меня явился шоком тот факт, что в самой комнате, да и в стоявшем в ней гардеропе не было зеркал. Все это было неожиданно и ново для меня. Боле недолго размышляя, я положил врученную мне девушкой одежду на кровать и снял с себя свитер. Аккуратно сложив его, я заметил возле гардеропа стул, ранее не бросившийся мне в глаза. На него я положил сложенный свитер и вернулся к стопке вещей на кровати. Сверху стопки обнаружились совершенно новая майка, и, вероятно, прямо с полки одного из пассажей ГУМа накрахмаленная белая рубашка, брюки были черные, с идеально отутюженными стрелками. Я был потрясен заботой девушки о моем внешнем виде. По этому, я не стал долго раздумывать и чтобы не разочаровать Ринату, переоделся в предложенную мне одежду и вышел обратно в каминный зал. В камине уже горел огонь, и весело потрескивали дрова. Девушка сидела перед ним на небольшом стульчике и смотрела на огонь. Рината так же уже успела переодеться, в очередной раз. Неожиданно для меня, этот факт вызвал у меня смех и он раскатистым эхом разлился по полупустой комнате. Девушка, не оборачиваясь ко мне, довольно недовольным голосом, с нотками раздражения, сказала: