- Дим!, - послышался голос Ринаты, вырывая меня от размышлений. Едва заметно кивнув ей, я поспешил следом за "сестрой".
- И все же, Рина, куда мы направляемся?, - все же решился спросить я оглядываясь по сторонам, когда, по ощущениям мы прошли уже около половины города.
- Атанасу пока не до нас., - ее милое личико скривилось в брезгливом выражении
- Он занят "чисткой города" которую не завершили немцы... Ублюдок!, - на последнем слове ее тонкие пальчики сжались в кулаки с такой силой, что кожа на них стала еще бледнее.
- Он называет себя санитаром... На самом деле он простой убийца. Война убивает всех без разбора, да, это правда. Но ведь кому то она дарует шанс выжить!, - рыкнула девушка
- А Атанас считает, что это просто недоразумение... Дар для таких как мы! Я больше не могу, Дим...., - она порывисто развернулась ко мне лицом, останавливаясь посередине замусоренной обломками зданий улицы и заглянув мне в глаза, произнесла
- Мы уходим. Едем в Варшаву, а оттуда... Да куда захотим!, - в ее глазах блеснула алая крапинка слезы
- Ты со мной? Скажи... Ты со мной?, - в ее голосе чувствовалась мольба. - Дим..., - произнесла "сестра" и я едва сдержался чтобы не отвести взгляд от ее глаз, в которых сейчас было столько боли и подступающих слез, сколько мне еще не доводилось видеть прежде.
- Конечно, я с тобой, Рина., - ответил я смотря на нее. Моя рука непроизвольно потянулась к ее лицу, пальцы робко коснулись щеки Ренаты и легко, на сколько я мог себя заставить, погладили бледную кожу. Рина прикрыла глаза, обрамленные густым ореолом длинных ресниц. Она словно нежилась в моем прикосновении, но спустя всего несколько секунд, Рина резко распахнула веки и прохладно произнесла, отталкивая ладошкой от своего лица мои пальцы
- У нас нет времени на нежности, Дима!, - ее изумрудные глаза блеснули крапинками алого льда
- Уйдем из этого города, будем независимы.... И тогда у нас будет время на нежности!, - Рината взяла меня за запястье и сжав его, резко развернулась и направилась дальше по улице не требуя, да и явно не дожидаясь от меня ни какого ответа. И я пошел за ней, подчиняясь этой немой просьбе идти следом. Она управляла мной? Нет. В отличие от нашего "деда", "сестра" не манипулировала моей волей, не ждала беспрекословного подчинения, не проявляла излишней властности.... Рина была для меня учителем, другом.... Да что уж, я сам того не желая тайно и преданно любил ее. Не как сестру или родственницу. И казалось, Рината уже начинала об этом догадываться, но молчала. Как молчал и я, тая эти чувства от всех в глубине своего сердца. Практически весь оставшийся путь, а шли по городу мы долго, был проделан нами в полном молчании. Рината шла все так же крепко сжимая в своей тонкой ладони мое запястье, ловко сворачивая в неприметные, среди развалин домов, проулки и улочки. Я шел следом, не смея возражать или притормаживать. Примерно через час, а может и больше, такого блуждания мы с "сестрой" вышли к окраине города. Здесь чувствовалось, да и слышалось явное оживление
-...Грузи, Иваныч! Грузи! Немцы бомбить будут через пару часов., - произнес зычный басовитый голос в паре метров от нас
- Пал Сергеич... Вы бы не о ящиках своих подумали, а о детях и женщинах.... Их бы к нашим.... К тылу переправить...- послышался в ответ хрипловатый, явно не молодой голос, а следом раздался натужный кряк и грохот металлических скоб о дно багажника
- Грузи, Иваныч, а советы свои при себе оставь. Бабы и их выродки меня не интересуют. Война, Иваныч, не дает права на сантименты и жалость., - обладатель зычного баса усмехнулся
- За баб, конечно, может и предложат что - то., - он хмыкнул и явно почесав свою бороду, добавил
- Да только... , - тот кого называли Сергеечем протяжно выдохнул и сплюнув, продолжил
- Только, Иваныч, здешних баб даже немчура эта поганая трогать не станет, в лучшем случае обойдет стороной. В худшем - сгонит в сарай, по принципу еврейской нации вместе с щенками да заживо сожжет, ака ведьм жгли наши пращуры., - басовитый кашлянул и снова сплюнув, продолжил
- Потому что, Иваныч, бабы эти уже с приветом. Так, что грузим ящики и ходу отсюда, пока бомбить опять не начали., - Сергеич кашлянул, смачно плюнул и похлопав себя по карманам, достал из одного из них самодельную скрученную махорку и спички. Прикурил, затянулся и выпустив облачко дурно пахнущего дыма, задумчиво произнес, глядя в сереющее вечернее небо. Закат уж давно отгорел. Я посмотрел на Ринату, но промолчал. Хотя, внутри все раздирало от злости. Мужик, сильный, рослый, а женщину в беде войны считает отбросом... Хотелось выйти и дать ему по морде. Рината, словно почувствовав мои мысли, крепко сжала мне запястье и мы снова обратились в слух, стоя между развалин одного из разрушенных бомбежкой домов