- Дмитрий, мальчик мой, теперь вся твоя жизнь изменится. Нет, нет, не стоит пугаться. Эти перемены будут незначительны для нового тебя. Сожалею, мой юный друг, но отныне тебе нельзя приближаться к родному дому, если ты не жаждешь найти в его стенах свою погибель. Обычная для людей еда отныне полностью исключается. Наш организм ее не воспринимает более и навечно. Мальчик, как не прискорбно мне это тебе говорить, но чтобы жить нам приходится убивать. Не смотри на меня так, будто слышишь о необходимости убивать впервые. Великие войны древности, да и множество современных катастроф унесли немало жизней, чтобы другие могли жить. Наша жизнь заключается в том, чтобы пить ее из жил других. Это не так страшно, как кажется, Дмитрий. Просто помни одну истину, выпивая жизнь человека, ты продлеваешь свою. Радуйся этому! Это великий дар, а не проклятье, как считает Рината. – он помолчал немного, улыбаясь и смотря мне в лицо, а потом, неожиданно махнул рукой в сторону серого, двух этажного, построенного еще в начале того нашего века величественного здания. Дом был каменным, штукатуренным и окрашенным, при этом он так же был некогда жилым, но его расселили и отдали местному районному совпеду, чтобы тот решил его судьбу, что длилось уде довольно долго и ни одного предложения на эту тему нигде не было высказано, дабы получить мнение рабочего народа. Здание было хорошим, крепким и с хорошей планировкой помещений и я был немало удивлен словам Анатаса.
- Дмитрий, вот мы и пришли к твоему новому дому. Признаться честно, жаль терять такое замечательное здание, но местные управцы, как вы их величаете то…
- Совпед? – как то робко сказал я, но более это походило скорее на вопрос.
- Да, точно, Дмитрий, Совпед. – словно обрадовавшись моей подсказке, старый вампир улыбнулся.
- Ваш этот совпед вынес в районный…эм... комитет, кажется, предложение по сносу этого здания, но не переживай, снос назначен на летний период, а сейчас конец зимы. Ну что ж, Рината уже ждет тебя, мой мальчик, ступай в дом.
И он, наконец, отпустил мое плечо и, улыбаясь мне в спину, смотрел, как я довольно робко исполняю его распоряжение. Уже стоя на пороге дома, я обернулся и посмотрел на Анатаса, он продолжал улыбаться мне и в следующую минуту, сделал, как бы приглашающий войти в этот дом жест своей увенчанной разнообразными массивными перстнями рукой, и я, повинуясь этому жесту, толкнул тяжелую дубовую входную дверь и вошел в дом.
Конец главы первой.