Моронк закрыла глаза и, кажется, заснула. Благодаря морфию боли не возвращались. А на случай, если они снова подступят, в аптечке было еще несколько ампул. Пуля в плече без врачебного вмешательства означала практически неизбежное загноение. Но еще тридцать шесть часов он мог продержаться.
Завтра утром Иоанн Павел II прибывает в Гатвик, а на следующий день - в Кентербери.
Поезд пошел быстрее. Кассен откинулся назад, здоровой рукой крепче прижимая к себе девушку, и заснул.
Глава 14
Моронк пробудилась от толчка - поезд начал резко тормозить. Они прошли через стрелку и ехали по какому-то дополнительному пути. Время от времени сквозь доски мелькал свет фонарей и освещал Кассена. Но он спал крепко, и лицо его не меняло выражения.
Девушка легонько коснулась его лба - он был мокрым от пота. Кассен застонал и повернулся на бок, а Моронк увидела, что он та и не выпустил пистолета из рук.
Она поежилась и подняла воротник куртки, сунула в карман руки и стала смотреть на него. Моронк была простой, неизбалованной девушкой, обладавшей, однако, трезвым и гибким умом. Она еще никогда не встречала такого человека, как Кассен. И дело тут было не только в оружии в его руках, в том холодном насилии, которое, казалось он олицетворял. Страха перед ним девушка не чувствовала. Он мог быть в ее глазах кем угодно, но только не жестоким человеком.
Самым главным она считала то, что он помог ей, а к такому она не привыкла. Даже дедушке лишь с трудом удавалось защитить ее от Мюррея. Кассен же спас ее, и Моронк была достаточно взрослой, чтобы понимать, от чего именно. То, что она тоже помогла Кассену, не приходило ей в голову. Просто благодаря ему она впервые в жизни чувствовала себя по-настоящему свободной.
Вагон снова дернуло. Кассен открыл глаза, быстро повернулся, поднялся на одно колено и посмотрел на часы.
- Полвторого. Долго же я спал.
- Да, порядочно.
Он посмотрел в щель между досками.
- Мы наверняка въезжаем на грузовой вокзал Пенрита. Где моя сумка?
Взяв поданную девушкой сумку, Кассен достал оттуда аптечку и сделал себе укол морфия.
- Как ты себя чувствуешь? - спросила она.
- Лучше не бывает. Никаких жалоб. А укол я сделал на всякий случай.
Он солгал, потому что при пробуждении боль оказалась довольно сильной. Он отодвинул дверь, выглянул наружу и заметил вынырнувшую из темноты надпись "Пенрит".
- Что и требовалось доказать, - произнес он.
- Так мы выходим?
- Бог знает, пойдет ли поезд дальше, а до автомагистрали отсюда совсем недалеко.
- И что там?
- Там есть мотель, ресторан самообслуживания, разные машины, грузовики. - Боль утихла, и он смог наконец улыбнуться. - Бесконечное число возможностей. Так, а теперь дай мне руку. Когда поезд окончательно затормозит, прыгай.
Так как идти пришлось дольше, чем предполагал Кассен, то до мотеля с рестораном, расположенным на магистрали А6, они добрались только к трем часам. На стоянку один за другим подъехали два грузовика, причем один из них с такой огромной фарой, что подкативший вслед за ним полицейский автомобиль Кассен заметил в самый последний момент. Он затащил Моронк за грузовик. Полицейская машина с включенной мигалкой остановилась неподалеку.
- Что будем делать? - прошептала девушка.
- Ждать.
Шофер остался сидеть за рулем, а второй полицейский вышел из машины и направился в ресторан. Они хорошо видели ею сквозь большие окна в зале. За столами сидело человек тридцать. Полицейский внимательно осмотрел всех, вышел, сел в машину и связался с кем-то по рации.
- Нас ищут, - сказала Моронк.
- Понятное дело. - Кассен снял с ее головы вязаный берет и сунул в мусорный ящик поблизости. - Вот так лучше. А то прямо как на рекламном щите. - Он порылся в сумке и достал оттуда пятифунтовую бумажку, которую подал девушке. - В ресторане можно взять еду с собой. Купи чаю и сандвичей. Я буду ждать здесь. Так безопаснее.
Она поднялась наверх и вошла в ресторан. Кассен видел, как она помедлила у стойки, потом взяла поднос. Неподалеку он заметил скамейку, полускрытую стоящим рядом грузовиком. Он сел, закурил и стал ждать, думая о Моронк Финлей.
Странно, но ему было приятно думать о ней. Но затем его охватили привычные для священника сомнения в правильности своих действий. В конце концов, она почти еще ребенок. Двадцать лет он совершенно спокойно обходился без женщин. Насколько абсурдным было бы теперь, перед самым концом, влюбиться в шестнадцатилетнюю цыганку!
Она вернулась с пластмассовым подносом и поставила его на лавочку.
- Чай, бутерброды с ветчиной и - смотри-ка - о нас пишут в газетах. Я купила одну.
Он медленно налил горячего чаю в пластмассовый стаканчик, разложил газету на коленях и начал читать в слабом свете, падавшем из окон ресторана на стоянку. Это была местная вечерняя газета, выходящая в Калайле. Фотография Кассена красовалась на первой странице, рядом - снимок Моронк.
- А здесь ты выглядишь еще моложе, - заметил он.
- Фотокарточку сделала моя мать в прошлом году. Она висела у дедушки в фургоне. Полиция наверняка отняла ее. Добровольно бы он никогда не отдал.
- Если вчера вечером сообщение о нас появилось в местных газетах, то сегодня утром наши физиономии поместят и все центральные, - произнес он.
Ответом было удрученное молчание. Он достал еще одну сигарету и молча закурил.
- Ты же не бросишь меня одну? - с тревогой спросила Моронк.
Он мягко улыбнулся.
- Для своего возраста ты поразительно догадлива. Да, я считаю, нам следует расстаться. Другого выхода просто не вижу.
- Дальше можно не объяснять.
Но он продолжил:
- Фотография в газете обычно ничего не говорит людям. В глаза бросается только что-то действительно необычное, например, мы вдвоем. В одиночку же у тебя есть все шансы добраться до намеченной цели. Деньги, которые я дал, с тобой?
- Да.
- Хорошо. Тогда иди в ресторан, посиди в тепле, согрейся. Здесь останавливаются рейсовые автобусы. Это я знаю точно, потому что совсем недавно на таком же автобусе ехал в противоположном направлении. Так ты без особых хлопот доберешься до Бирмингема, а оттуда - до Лондона.