Жить без женщины ему показалось скучно, квартира ему позволяла, и он привел к себе вторую жену. Тут, конечно, можно размахнуться, дать разгуляться фантазии и придумать, что роман с этой женщиной у него начался еще при жизни жены, а может быть, это была его первая, школьная любовь, с которой он вовремя встретимся в нужный час, в нужном месте, кто знает.
Соседи видят то, что на поверхности, а тонкости и конкретные детали, они ускользают, остаются в памяти того человека, которого это непосредственно касается, а иногда и там не остается, забывается.
Вера считала, что свекор женился, чтобы сын с невесткой не рассчитывали, что после смерти Анны будут здесь хозяевами. В общем, из корыстных, практических побуждений, а не по позыву души. В бескорыстные порывы души свекра невестка не верила, везде подозревала злой умысел.
К тому времени Вера нашла себе денежную работу, работала менеджером по продажам в одной фирме, торгующей молочными продуктами, и скопила ценой невероятных экономий небольшую сумму, внесла ее за строящуюся квартиру в Зеленограде. Теперь она жила надеждой на скорое освобождение из застенок четырехкомнатной квартиры своего мужа, и, уже не думая о возможных осложнения, давала отпор свекру с любовницей. Любовница не приходилась матерью Владимиру, и он за нее не заступался. Расстановка сил в боях изменилась в Верину пользу, да и подруга свекра не очень склочничала, но все же Вера мечтала о самостоятельной жизни, мечтала все девять последних лет, с того самого момента, как поселилась в нашем подъезде.
- Уеду, - говорила она мне,╛ - а Владимир как хочет, хочет, пусть ко мне перебирается, хочет, здесь остается.
Видимо, семейные узы трещали по швам, да первый пыл прошел, а воспоминания о склоках не украшали жизнь обоих супругов.
Но их связывал сынок, который, пока год шел за годом в дыму кухонных баталий, подрос, стал копией, один в один маленьким Вовкой, и так же улыбался светлой чуть приметной мальчишеской улыбкой, встречаясь и здороваясь со мной, как когда-то его отец.
Слова Веры, что она строит квартиру, оказались не пьяным трепом: Вера вскоре уехала, мальчишка некоторое время, до весны, пробыл у деда с отцом, заканчивал школьный год, а потом и сын и отец съехали, не видно их стало.
Андрей же расцвел с новой женщиной, лицо стало расслабленное и молодое, окликает меня на улице весело, и жена оказалась, после того как пасынок с женой съехали, улыбчивой и приветливой женщиной.
***
К продовольственной программе в нашем подъезде отнеслись с большим пониманием. Я уже рассказывала, что Андрей огородил большой участок и выращивал там овощи; глядя на него, Семен тоже завел большой огород. Лида Сидоренко, из четырех комнатной с восьмого, раскопала поменьше, чем мужчины, всего-то три грядки у нее и было, но и петрушка и укроп и кинза, салат и крест салат, все росло у нее. Крест салатом она и меня угощала, целую охапку принесла.
В голодные девяностые Андрей построил сарай и держал в нем кур, а неугомонный Семен развел на балконе кроликов. Как-то приходит ко мне Наталья, бледная вся, дрожит и рассказывает:
- Зина, я в обморок упала. Представляешь? Грохнулась, и все тут. Семен уехал, а детей надо чем-то кормить? Вот я и решила кролика зарубить. Взяла топор, и рубанула им кролика, а он, Зина, как заверещит, совсем как маленький ребенок. И я фьють и с катушек долой. Очнулась, кролик мертвый лежит, у меня все платье в крови...
- Наташа,- говорю,- меня не удивляет, что ты в обморок упала, когда кролика рубила, я бы тоже упала. Меня удивляет, как ты могла подумать, что сможешь это сделать? Ну, как?
- Сама теперь не понимаю, как я могла на это решиться.
Наташа еще посидела у меня, и, отказавшись от чая, спустилась к себе.
Пошла детям кашу варить.
Сидоренко жили на этаж выше, в квартире над Леной, сын и сейчас там живет.
Оба работали в институте, и я их знала, хотя по работе мы не пересекались.
Он заведовал лабораторией, в институте эта высокая должность, и когда Лидия вторыми родами родила двойняшек, Аню и Петю, им предоставили четырехкомнатную квартиру. Близняшки были одного возраста с моим сыном, и ходили год в один детский сад.
Сидоренко был очень маленького роста, смахивал на доброго гномика в светло-зеленой вязаной шапочке. В детстве, которое приходилось на войну, он простудился, тяжело заболел. Была оккупация, ни продуктов, ни медицинской помощи, болезнь, а может недостаток питания и отсутствие витаминов привели к серьезному осложнению: у него перестали расти ноги, хотя все остальные части тела развивались нормально.
Так, во всяком случае, рассказывала мне Лида.
В науку Николай Витальевич пришел необычным путем.
В их Днепропетровский политехнический прибыли представили тогда еще только-только образовывавшегося Новосибирского научного центра. Они выискивали способных студентов, готовых в дальнейшем работать не на производстве, а трудиться на научном поприще.
Им предложили троих: Сидоренко, Петренко и Штерна.
После окончания института они уехали в далекий Новосибирск из теплых краев, защитили там кандидатские диссертации, а потом один за другим перебрались в московский институт красителей: Петренко заведовал отделением, Сидоренко лабораторией, а Штерн перебрался позже, защитил докторскую и работал ведущим научным сотрудником.
Эту романтическую историю я узнаю гораздо позже, когда Штерн вторым браком женится на моей подруге, а сейчас я раскланиваюсь с Сидоренко, и обсуждаю с Лидией проблемы воспитания наших одновозрастных детей.
***
Лето, июль, жара. От раскаленного асфальта поднимается марево разогретого воздуха, плывет к небу, очертания деревьев слегка дрожат.
Дети расчертили классики мелом на асфальте, прыгают в тени дома, рядом с классиками стоит Лида.
На Лиде нарядная белая шляпка, красиво смотрящаяся на ее темных волосах, волной спускающихся до плеч. Я вышла из подъезда, стою рядом, с интересом поглядываю на шляпку.
- Сама вязала, ╛- говорит Лида.
- Сама? А как форму придала?
╛- Сильно накрахмалила и на кастрюлю надела.
Я качаю головой, перевожу взгляд на платье, вижу что лента на шляпе из материала платья, приталенного, длинного, со вшивным рукавом.
- Да, и платье я сама сшила, - Лида поворачивается, чтобы я оглядела платье со всех сторон и восхитилась. Я восхищаюсь вполне искренне.
- А я, - вздыхаю завистливо, - могу только прямого покроя и без рукавов платье сшить, а чтобы вточной рукавчик, ну нет, это не по мне.
- Да нужно только один раз выкройку для себя сделать, и все, будешь шить.
- Нет,╛- я мотаю головой для усиления впечатления от слов, - мне не хочется возиться, я как попроще.
Лида заканчивает разговор со мной, и зовет близнецов домой обедать.
За себя и за брата отвечает девочка, боевая у них девочка, лицом в мать, и волосы, как и у Лиды, темные.
- Ты не волнуйся, ╛- говорит Аня маме,╛ - иди домой. Мы сейчас только допрыгаем этот кон, и придем.
- Какая рассудительная девочка, - говорю я, подходя к подъезду и думая о том, что моя бы дочь тут же восприняла попытку заманить ее домой как насилие над личностью и взъерепенилась, а эта так разумно, спокойно отвечает.
- Да, - соглашается со мной Лида, - да, я могу быть спокойна: как Аня скажет, так они и сделают.
А вот и осень, еще не наша с Лидой женская осень, а природная, прохладная, с дождями и серым низким небом.
Топить начинают только с первого октября, а в сентябре бывают заморозки.
И жители, населяющие костяшки домино, мерзнут в своих казенных квартирах.