- Ну и что? Сестра Улиция ввела шкатулки в игру. А значит она - игрок.
- Другой игрок! - крикнула Сестра Улиция, с места на полу между ними, - Теперь два игрока! Отсчёт года пошёл! Это невозможно! - Сестра Улиция неожиданно рванулась, - Не-воз-мож-но!
Ничего поблизости от неё не оказалось, потому она схватилась лишь за воздух.
Она тяжело плюхнулась на пол, учащенно делая вздохи. Она спрятала лицо в дрожащих руках, ошеломленная тем местом где сейчас пребывала.
Джегань отвернулся, погрузившись в мысли, которые обдумывал, - Может ли так оказаться, что оба, обладающие шкатулками могут оказаться в игре в одно и то же самое время? - спросил он себя.
Глаза Сестры Эрминии стремительно забегали вокруг. Она выглядела неуверенной для попытки дать ответ. В итоге она сохранила молчание.
Сестра Улиция протерла глаза, - Он исчез.
Джегань нахмурился на неё, - Кто исчез?
- Я не могла видеть его лица, - Она подала неопределенный жест, - Он был во мне только что, передавая мне сообщение, но теперь он исчез. Я не знаю, кем это было, Ваше Превосходительство.
Женщина выглядела потрясенной до самых костей.
- Что ты видела? - спросил Джегань.
Словно столкнутая неожиданным стремительным ударом, она взметнулась на ноги. Её глаза расширились от боли. Кровь сочилась из одного уха.
- Что ты видела? - повторился Джегань.
Кэлен видела, какую боль в прошлом он причинял Сёстрам. Был ли он в состоянии или нет оказаться в голове у Сестры Улиции прежде, теперь было ясно, что теперь он без труда мог проделать это.
- Это был кто-то, - произнесла Сестра Улиция, задыхаясь, - Кто-то, кто только что был здесь, в палатке, Ваше Превосходительство. Он сообщил мне, что появился новый игрок, и по этой причине отсчёт года начнётся заново.
Джегань нахмурив, напряженно сдвинул брови, - Новый игрок за властью Одена?
Сестра Улиция кивнула, будто боясь признать это, - Да, Ваше Превосходительство. Ещё кто-то также ввел шкатулки Одена в игру. Мы предупреждены, что отсчёт года должен начаться вновь. У нас в распоряжении один год с сегодняшнего дня, первого дня зимы.
Глубоко погрузившись в собственные размышления, Джегань направился к выходу. Двое из элитной гвардии раскрыли двойную занавесь так, что император прошел через проход не задерживаясь. Кэлен знала, что если она не окажется поблизости под рукой, то это послужит очередным поводом перенести боль от ошейника, потому она последовала за ним до того, как получит подобное напоминание. Позади неё, Сестры Улиция и Эрминия поспешили не отстать.
Рослые солдаты из элитной гвардии, что находились снаружи палатки, без всякого предупреждения обступили императора со всех сторон, освобождая дорогу императору. Другие - солдаты особой охраны Кэлен - двинулись следом, плотно примкнув позади них.
Оставаясь поблизости позади Джеганя в холодном рассвете, Кэлен потерла руками, пробуя выработать немного тепла. На западе возвышалась стена чёрных туч. Даже сквозь вонь лагеря, она могла почувствовать пропитавшийся запах дождя во влажном воздухе. Тонкие облака, бегущие на восток, отдавали кроваво-красный оттенком в утренних лучах первого дня зимы.
Джегань стоял, тихо разглядывая огромное плато вдали. На вершине этого высокого плато возвышался Народный Дворец. Наряду с тем, что несомненно это был дворец, его просторы трудно было представить. Он также приходился и городом, действительно большим городом, который являлся средоточием мощи всей Д'Хары. Этот город стоял, словно последний оплот сопротивления вожделению Имперского Ордена управлять миром и насильному принуждению человечества к своим верованиям. Армия Ордена простиралась подобно ядовитому мерзкому морю вдоль Равнины Азрит вокруг плато, изолируя её от любой надежды на спасительное освобождение.
Первые проблески света только-только коснулись удаленного дворца, заставляя мраморные стены, колоны и башни светиться золотом в лучах восходящего солнца. Это было бесподобно великолепное зрелище. Такой, ещё не запятнанной их развратными руками, красотой открывшегося вида дворца, все эти люди Ордена только вдохновлялись ревностью и ненавистью. Они жаждали разрушить это место, стереть подобное величие из существования с целью подстраховаться, что человек никогда вновь не сможет устремится к подобному достоинству.
Кэлен довелось побывать в том дворце - дворце Лорда Рала - когда эти четыре Сестры привели её туда, чтобы заставить её выкрасть шкатулки из Сада Жизни. Великолепие того места повергало в трепет. Кэлен очень не хотелось выносить те шкатулки из сада Лорда Рала. Они не принадлежали Сестрам, хуже того, Сёстры были под властью зловещих намерений.
На том алтаре, где стояли шкатулки, Кэлен на том же самом месте оставила свою самую драгоценную вещь. Это была маленькая фигурка женщины: её голова была гордо поднятой, прижав к бокам стиснутые кулаки, с гордо выпрямленной спиной, словно бросающей вызов невидимой силе, старающейся её подчинить. Кэлен даже представить не могла, где она заполучила такую великолепную вещь.
У нее разбивалось сердце от того, что ей придётся оставить ту вырезанную статуэтку, но по-другому две оставшиеся шкатулки не поместились бы в рюкзак. Не заполучи она их, Сестра Улиция просто убила бы её. Несмотря на то, что она любила ту маленькую статуэтку, свою жизнь она ценила больше. Она надеялась, что Лорд Рал, когда найдет оставленную статуэтку, так или иначе поймет, что она сожалела, что забрала у него шкатулки.
А после захвата Сестёр, теперь Джегань владел зловещими чёрными шкатулками. Правда, только двумя из них. Сестра Тови двинулась вперед, унося с собой первую из этих трёх шкатулок. Теперь она была мертва, и шкатулка, что была у неё, потерялась. Кэлен убила Сестру Цецилию, сократив первоначальный состав захватчиков до оставшихся в живых Сестёр Улиции и Эрминии. Конечно, Джегань держал других Сестёр под своим контролем.