Нет, брось! дрянь! - прекрати, Исповедник, прекрати своё нытьё. Да, по сравнению с другими алашнами ты нищий, и даже по сравнению со многими крестьянами ты нищий, но ведь ты - герой, а они просто скромные труженики. Какая разница в твои-то годы, чем мазать при подагре - козлиным жиром или носорожьим? Всё равно наутро всё опять начинается! Так что гордиться тебе нужно, Ликорши, гордиться и никак не убегать...
Он толкнул дверь, заранее прикрывшись рукавом.
Сперва ослепило - огонь полыхал в полную силу - но он всё-таки успел разглядеть Красную Комнату, и непрерывно растущие стены были и вправду огненные, горели, да не сгорали, и невиданные вензеля проступали сквозь пламя, и золотые черепа говорили сквозь безумные речи, а из дыры - туда бы поместился теперь целый шкаф - выползало что-то очень тонкое и злое, покрытое вместо шерсти языками пламени. С одной стороны был рот-кольцо четырьмя здоровенными зубами, а другая исчезала в дыре, словно ускользая в далёкую и голодную бездну. Длину измерить было нельзя, потому что длины у твари попросту не было.
А вот и ты (Ликорши отступил, выставив посох) тот, кого все ждут и боятся. Красный Червь (ещё шаг, уже вниз, по лестнице), Красный Червь... Запереть бы в клетку и всяким там Ликарасам показывать, пускай посмотрят на объект надежд и чаяний (Червь рванулся вперёд и Ликорши заслонился посохом - слишком быстро и раздергано, навыка нет; а то бы!..) Нет, всерьёз я к тебе не могу (стена уже пёрла на перила, второй этаж разрастался, поглощая мельницу изнутри), всерьёз к тебе нельзя, ведь всерьёз - это бежать без оглядки, ведь впиваешься ты без промаха, и один на один такого не побьёшь. Или в пасть головой, чтобы сразу? Поэтому - невсерьёз. Понарошку. Чтобы хоть шанс на победу. Потому как ты просто опасный бешенный зверь - вроде росомахи, пусть лицом к лицу тебя не победить...
Страшно-то как...
Одним прыжком Ликорши выскочил наружу и прикрыл спиной дверь. Там, внутри, комната росла, дребезжа и пульсируя, и стучал по полу огненный червь.
А здесь прямо в лицо чадил факел.
- Ну что?- спросил Варути - он уже сошёл с лошади и стоял лицом к лицу, вплотную, как осадная башня перед крепостной стеной,- Всё исправил?
- Нет,- Исповедник мотнул головой и вдруг заметил, что вспотел - с головы до ног, как никогда раньше. И этот пот был другой: не тяжёлый и тёплый, какой бывает в жаркий день, а прохладный, щекочущий, словно вода из горного ручья. И Ликорши почему-то стало легче.
- Неужели?- Наместник почти рассмеялся. Изнутри бухнуло, Ликорши еле устоял на ногах.- И что же вы там увидели? Рай, да? Или, может быть, искушения, угрозы? Или что-нибудь потустороннее?
Ликорши склонился к нему близко-близко и сказал одними губами:
- Там была ваша дочь.
Варути попытался что-то сказать, но лицо не подчинилось - таким и осталось, с испуганными глазами и полуоткрытым ртом. А потом он сгрёб Ликорши за плечво, швырнул в сторону, рванул дверь и бросился в дом.
Он не успел увидеть ничего - только пламя на стенах, почему-то сгоравших и золото в это пламени, почему-то не таявшее. А потом огненный червь ударил ему по ногам, всё полетело вверх тормашками, и клокочущий четырёхзубый рот завис над ним, заслоняя огонь...
И в этот самый миг старый Ликорши, вобрав все силы и отбросив все последствия, обрушил на тварь свой резной церемониальный посох.
- Я прикажу вас сжечь,- сказал Варути. После пятой пиалы настоя мелисы его лицу постепенно возвращался нормальный цвет,- Да, прикажу. За самоуправство. За то, что лезли не в своё дело.
- Жгите. Я стану мучеником, моё имя впишут на Золотую доску. Не всякий аралашн такого удостаивается. Даже моего учителя там нет.
- Значит, не стану. Чести много! Вы, кстати, теперь и не алашн вовсе. Где ваш посох? Сломан!
- Вырежу новый. В детстве я любил резать по дереву.
- А разве это будет настоящий? Вы мошенник, Ликорши, святой, но мошенник.
- Он будет настоящий,- повторил Ликорши,- Он будет такой же, как тот. А сила - не в посохе.
Варути хотел спросить, так ли было обязательно отвлекать тварь на него, раз уж её и вправду нельзя убить в открытую, вспомнил свой страх - нет, не внутри, а ПЕРЕД дверью - потом перешёл на то, что надо бы старика наградить. Как? Чем? Этого он придумать не смог и поэтому просто сказал:
- Валите прочь. Чтоб я вас больше не видел!
Ликорши поклонился и вышел.
Наутро он опять был в дороге.