— Ты уверена, что принимать зелье — лучшее решение? Оно ведь блокирует не только гнев и страх, но также радость и… любовь.
— Любовь… — фыркнула Рориэль, усмехнувшись. — Да кому нужно это бесполезное чувство? А причин для радости у меня здесь и так не особо много. Я просто иду к своей цели, Арктур. В этом году мне удалось выбиться в старосты, я лучшая на своем курсе. К тому же, дозировка зелья совсем небольшая, притупляет чувства совсем немного.
— Как знаешь, — с сомнением протянул я. Может, отец действительно давал мне тогда ударную дозу, потому что я не испытывал ни печали, ни радости, вообще ничего. И это было не лучшее время в моей жизни, лучше бы мне дали пережить это горе самостоятельно. А сейчас было чувство, что у меня нагло украли эту возможность. А еще я ощущал вину перед бабушкой за то, что не оплакал ее как следует.
— Арктур, — вырвал меня из мрачных воспоминаний голос Рориэль. — Если ректор узнает о моей особенности… я лишусь всего. Запомни, здесь ценится только сила. Если ты умеешь бороться — выбьешься наверх, а если нет — останешься на дне этой гребаной жизни. Поэтому попрошу тебя снова. Пожалуйста, не говори никому о том, что узнал. Сегодня я прокололась впервые за эти два года, но этого больше не повторится. А я взамен помогу тебе с твоей блондиночкой.
Я почувствовал, как меня снова накрыло волной жара, что явно отразилось на моем лице, судя по насмешливому взгляду серых глаз.
— С чего ты взяла, что мне надо помогать? — наконец обретя способность дышать, выдавил я, и Рориэль рассмеялась.
— Да брось, я видела все от начала и до конца. Уж прости, но боец из тебя так себе. Полезть к Харду ты мог только по одной причине — желание запустить свои шаловливые ручонки в исподнее к белобрысенькой красотке.
И вновь мое лицо стало пунцовым…
— Тебе никто не говорил, что ты слишком прямолинейная? — заикаясь, произнес я, и девушка снова рассмеялась.
— Я просто привыкла называть вещи своими именами. И что я, собственно, не так сказала? Разве не об этом мечтает каждый парень? Затащить девушку в свою постель.
— Представь себе, нет! — впервые я слышал такие вопиющие вещи от девушки. Возмущение так и распирало мою несчастную грудь. — Я люблю Сандру искренней, чистой любовью!
Я замер, запоздало осознав, что выдал свой самый большой секрет совершенно незнакомому, чужому мне человеку. Но эта Рориэль, словно сам дьявол, затуманила мой разум, вызвав в душе эти греховные эмоции. Несколько мгновений девушка пристально смотрела на меня, а потом прыснула со смеху.
— Ну да, ну да.
От ее, такой откровенной насмешки, я почувствовал просто жизненную необходимость отстоять свою точку зрения.
— Знаешь что, Рориэль, страсть приходит и уходит, а глубокие, светлые чувства остаются навек. Без страсти можно прожить, а как прожить без единения душ? Без искренней любви?
Желая хоть немного успокоиться, я уперся взглядом в свод купола. Иллюзия снега куда-то пропала. Сейчас низко над нашими головами стояли лишь плотные свинцовые тучи, прорезаемые розовыми всполохами заката. Из-за этого казалось, что если немного протянуть руку — коснешься самого настоящего неба. Я взглянул за прозрачную стену купола. Снег на улице действительно прошел, а небеса немного разъяснились. Над крышами высоких домов, виднеющихся за оградой академии, разливался розоватый румянец. Как интересно! Стало быть, иллюзия под сводом купола полностью копирует погоду и время суток за его пределами. Как бы мне хотелось побывать здесь ночью, когда небо безоблачное. Увидеть звезды так близко… Но это вряд ли возможно. После отбоя выходить за пределы академии запрещено.
— Сколько тебе лет, Арктур?
Я даже вздрогнул от неожиданности, так сильно погрузился в мечты. Если честно, я даже забыл о чем мы сейчас разговаривали.
— Недавно исполнилось девятнадцать, а что?
— Да просто рассуждаешь ты, как моя девяностолетняя тетушка, которая, стоит заметить, со своей философией так и осталась старой девой, — захохотала Рориэль. Не знаю почему это настолько задело меня. Пытаясь придумать достойный ответ, я вдруг, совершенно неожиданно для себя, выдал:
— А у тебя… а у тебя смешное второе имя!
Отлично, Мэйс! Очень по-взрослому! Мысленно я уже отвешивал себе хороший такой подзатыльник.