- Конечно. Я всего лишь зайду на кладбище и наведаюсь местный муниципалитет, узнаю, что с домом делать. И сразу обратно.
- Ну раз так, господин вредина, тебе надо хорошенько выспаться. Завтра дальняя дорога, а я не хочу, чтобы ты таранил машины на дорогах. Ты мне еще нужен. - Лара легко поднялась с корточек.
- Слушаюсь, мой генерал - Хейн попытался пошутить в такт ее милому сарказму и поплелся вслед за ней в спальню, оставив на столе недопитый кофе с молоком.
2.
Из Галифакса, если миновать Ист Ривер, до Блу Кор можно добраться за 3 часа. Но сейчас Хейну больше всего хотелось насладиться дорогой и компанией, состоящей исключительно из самого себя. Путь предстоял не такой уж и длинный, как утверждала Лара, но раз уж представилась возможность побыть наедине с собой, Хейн решил воспользоваться ею в полной мере. Жизнь в большом городе научила его не тратить время в пустую, но воспринимать каждую минуту как наемника, приносящего стабильную прибыль, или как вора, лишающего людей единственно ценной валюты в этом мире. И среди всей городской суеты уловить возможность побыть с собой наедине Хейн считал действительно редкой удачей.
Направив свой Додж Аспен по Фишерменс Мемориал, Хейн наивно полагал добраться до Блу Кор засветло. Но, как всегда "вовремя" пробитое колесо заставило путешественника провозиться битый час на трассе, крепко продуваемой Североатлантическим ветром. Изрядно продрогший, Хейн прибыл в родной город уже в сумерках. Неторопливо проезжая по знакомым с детства местам, он с тоской заметил, что тут совершенно ничего не изменилось. Как будто жизнь покинула этот город вместе с тем смельчаком, оставившим родные места ровно 10 лет назад, и сейчас вернувшимся сюда снова. Чувство ожидания доброй ностальгии медленно сменялось ощущением чуждости и одиночества. Так бывает всегда, когда снова возвращаешься в места, где тебя давно не ждут. Уверяя себя в том, что он уже не мальчик и ему нечего тут бояться, Хейн не заметил, как интуитивно выехал на родную улицу.
Сам не зная почему, он остановил машину и заглушил двигатель. Он мог вслепую пройти этой дорогой вконец улицы и обратно ни разу не споткнувшись, зная каждую ухабину и порог. Но сейчас что-то в этой картине было лишним и настораживающим. Что-то совершенно не вписывалось в привычный глазу пейзаж. И как не старался он понять, что именно, у него ничего не вышло.
Подождав еще минуту, Хейн вышел из машины и всей грудью вдохнул прохладный воздух вечернего приморского городка. Середина осени в Блу Кор проходила как и принято везде: с дождями, пожелтевшей листвой и радостной детворой в резиновых сапожках и дождевиках.
Старые клены, посаженные по обеим сторонам улицы еще при его деде, сейчас были аккуратно подстрижены, и при свете фар их кроны приобретали самые замысловатые формы. Хватало даже легкого порыва ветра, чтобы срывать с осенних деревьев листья и укрывать ими тротуары и бордюры.
Первый дом на этой улице принадлежал Куперам, семье с довольно консервативными взглядами на жизнь, и чей основной промысел был ловля мидий. Для Хейна эти люди часто становилась последним прибежищем надежды, когда его отец возвращался домой пьяным. Микки, сын Дейва и Анны Купер, впоследствии стал для Хейна неплохим другом, когда однажды на свой страх и риск осмелился защитить тогда еще замкнутого и надломленного мальчика, огрев доской его взбунтовавшегося отца. Пока оглушенный пьяница приходил в себя, изрыгая отборную брань вместе с блевотиной, будущие друзья скрылись в доме Куперов. Тогда Хейн провел там свою первую, но далеко не последнюю ночь, и впервые за несколько лет спал спокойно.
И даже сейчас, стоя возле машины, Хейн отчетливо видел каждый день из своего детства, связанный с этим домом и семьей, жившей в нем. Постояв еще несколько минут в нерешительности куда сделать первый шаг, он направился к порогу Куперов с желанием поприветствовать добрых стариков. На просторную террасу вели две ступени, устланные опавшей листвой. Так же выглядел и весь пол перед входной дверью, листья и ветки хрустели под ногами, выдавая присутствие незваного гостя.
После легкого стука дверь спокойно отворилась, высвободив наружу блуждающий внутри дома сквозняк.
- Есть кто дома? Мистер Купер, это я, Хейн Кроу. Вы дома?
В доме царила глубокая тишина. Путника никто не встречал, весь дом и каждая его комната были погружены в тяжелую темноту. Ступив за порог, Хейн сразу ощутил скверный запах пропавшей еды. На кухне был жуткий беспорядок. Раковина, забитая горой немытой посуды, уже покрывшейся плесенью, превратилась в логово всевозможных насекомых и прочих паразитов. Остальные комнаты были не в лучшем состоянии. Поверхность всей мебели была покрыта пылью и жирными пятнами, повсюду валялся мусор вперемешку с остатками еды, липнущей в подошве ботинок пришельца. Чтобы не наткнуться на очередную кучу мусора, Хейн попытался нащупать на стене выключатель и зажечь свет. Когда ему все же удалось это сделать, его взору открылась устрашающая картина. Весь дом превратился в скопление хлама и мусора, словно тут жила не та порядочная семья, которую хорошо знал Хейн, а совершенно беспардонные, подавленные бытом и жизнью люди, не желающие ухаживать за своим жилищем. "Неужели это... тот дом?" - единственный вопрос монотонно звучал в голове ошарашенного парня.
Но никаких сомнений не было, дом действительно принадлежал Куперам. Осталось только выяснить, где сами хозяева или те, кто превратили эту светлую обитель в средоточие вони и разложения. Выйдя из гостиной, Хейн направился мимо кухни к лестнице, ведущей на второй этаж дома. Но и там его ожидал кромешный беспорядок. Комнаты не убирались по меньшей мере год. Люк, ведущий на чердак, был откинут. Из зияющей черной дыры вниз спускались складные ступени. Что-то необъяснимое внутри него подталкивало сделать первый шаг, вверх к темноте. Осторожно взявшись за тоненький поручень, он подчинился настойчивому желанию и поднялся на первую ступень. Вся лестница глухо застонала, но выдержала гостя. Сделав еще несколько шагов, Хейн аккуратно взялся за края проема и наполовину погрузился во тьму, продолжая стоять на лестнице. Через несколько секунд, когда глаза привыкли к темноте после яркого освещения, перед взором начали проступать отдельные силуэты и детали помещения. Давящую тишину нарушал лишь изредка появлявшийся скрип натянутой веревки. Пытаясь найти источник странного звука, Хейн присмотрелся к длинному мешку, отдельно подвешенному за дубовую балку. Спустя мгновение, когда глаза окончательно привыкли к темноте, он вдруг распознал в этом длинном "мешке" четкий силуэт человека. Медленно разворачиваясь на веревке, мертвое тело под собственным весом повернулось лицом к Хейну. Это была Анна Купер. Обезображенная смертью, она смотрела на него стеклянными замутненными глазами. Лицо застыло в искаженной гримасе ужаса и отчаяния, и было полностью покрыто темными трупными пятнами. Но скрип веревки исходил где-то за головой Хейна. Не в силах оторвать взгляд от висящего тела миссис Купер, он аккуратно развернулся на узкой ступеньке и всмотрелся в темноту за своей спиной. В этот же момент прямо на уровне его глаз медленно проплыл ботинок. Подняв глаза выше, Хейн обнаружил еще одного висельника, мистера Дейва Купера. Шокированный увиденным, только сейчас Хейн начал ощущать жуткий трупный смрад, наполняющий чердак дома. Неожиданно для него, ноги отяжелели и просто отказались держать его, и он с грохотом свалился с лестницы на пол.
Смутно понимая, что смерть Куперов наступила не позже недели назад, Хейн заставил себя подняться и выбежать во двор. Прохладный сырой воздух помог ему немного прийти в себя. Вдруг, глядя на пустующую улицу, он начал понимать, что именно абсолютно не вписывалось в ту картину, которую он так привык видеть в своем детстве. Темнота. Густая, тоскливая темнота, где-то в глубине которой гулял лишь ветер, шуршащий в опавшей листве. Ни звука больше. Каждый дом молчал, выставив друг другу на обозрение свои пустые окна. Ни одного человека, ни единого источника света не нарушали эту мертвую тишину.