Со стоном Тревис расстегнул ремень и отпустил пряжку, не глядя вниз, зная, что его твердый как камень член выставлен напоказ, упираясь в пояс трусов. — Это то, чего ты хочешь?
Джорджи задрожала. — Да.
— Холодно, малышка?
Даже в темном салоне лимузина невозможно было не заметить беспокойства в его глазах. Не только за её комфорт, но и... за что-то ещё. Не слишком ли много надежд на то, что беспокойство на его лице было вызвано тем, что сегодняшний вечер - это конец?
— Сними платье. Я согрею тебя. - Он ослабил галстук и бросил его на пол. Начал расстегивать пуговицы рубашки, выражение его лица стало голодным. Немного диким. — Я сказал, сними его.
Джорджи застыла в свете фар от его интенсивности. Его внезапной настойчивости. И её желание стало таким же диким, как у Тревиса, когда он затащил её на пол, повернув лицом к кожаному заднему сиденью на коленях. — Ты хочешь оставить его? Отлично. Наклонись вперед для меня, - прошептал он ей в макушку. — Сейчас же.
В её животе разлилось тепло, расслабляя конечности, электричество лениво поднималось по спине и опускалось к черепу. Джорджи положила руки на широкое сиденье и задохнулась, когда Тревис с гортанным звуком раздвинул её колени. Она почувствовала, как он откинулся назад и рассматривает её, отчего шея Джорджи нагрелась, а на стыке бедер собралась влага. Юбка её платья медленно, кропотливо, дюйм за дюймом поднималась, оставаясь на талии. Боже мой. О да, это было... по-другому. Предвкушение потрескивало. Сейчас будет больше. Больше, чем обычно. Без обсуждения, она знала, что они хотели сделать этот последний раз между ними значимым. Не думай о том, что всё кончено.
— Малышка надела это облегающее платье для меня. - Он застонал, просунул один палец в задний пояс её трусиков, чтобы стянуть их вниз, пока они не зацепились за колени. Оставив её голую попу на всеобщее обозрение. — Что мы будем делать с этой твоей красивой задницей, а? Ты проделала весь путь сюда с такой сладкой и упругой попкой у меня на коленях. - Без предупреждения, её бедра были подняты высоко на бедра Тревиса, его эрекция была огромной там, где она упиралась в её задницу. — Посмотри, что она сделала. - Он подтянул бедра Джорджи к своим коленям и провел языком по мочке её уха. — Посмотри, что ты наделала. Ты ведь ни капельки не сожалеешь об этом, не так ли? Если да, то это не мешает тебе снова надавить на член, который ты мучила. Трешься об него, как голодная маленькая кошка.
— Прости, - вздохнула Джорджи, прекращая движения, о которых даже не подозревала.
Извинение только наполовину вырвалось из её уст, когда Тревис сжал её волосы в умелом кулаке, откидывая её голову назад. До тех пор, пока их глаза не встретились. — Я не говорил останавливаться.
Повернуть бедра в таком положении - спина выгнута дугой, лицо наклонено к потолку - сначала было неловко, но легкое искривление заставило её бедра скользить вместе по-другому, выпятить грудь, поставить её женственность под углом и святое дерьмо. Десять секунд кружения голым задом на коленях Тревиса превратили её в нуждающуюся. Жесткие глаза наблюдали за ней сверху, становясь всё более дымчатыми с каждым взмахом её попы.
— Правильно. Извинись за то, что ты дразнишь член, дразня его ещё больше.
— Ты ощущаешься так хорошо, - хныкала Джорджи. — Я не могу остановиться.
Кулак в волосах Джорджи наклонил её голову набок, а язык Тревиса лизнул теплую, влажную дорожку по её шее. — Хорошо. Никогда не останавливайся. - Он придвинулся вплотную - так близко - его тело прижалось к её спине, а пальцы занялись боковой молнией её платья. Прохладный воздух поцеловал её кожу, когда он стянул платье через голову, затем снова устроил её задницу у себя на коленях, раздвигая колени шире и прижимаясь к её телу. Мягкая нагота на жестком, одетом мужчине. Контраст был настолько разрушительно горячим, что она протяжно и громко застонала. — Дразни меня, когда захочешь, потому что мы оба знаем твой маленький грязный секрет. Ты не знаешь, как дразнить меня, не выдавая этого. Ты хочешь мой член и хочешь его глубоко.
Можно ли испытать оргазм от одних только слов? Потому что, Боже, она была близка к этому. Её клитор был набухшим и чувствительным от трения ног друг о друга. Её горло болело от неглубоких, хриплых вдохов. Жарко, мне так, так жарко. Джорджи была настолько ошеломлена, что могла только прижаться лицом к кожаному сиденью - Тревис направил её туда твердой рукой. Она слышала только звяканье и лязг его ремня, ударяющего о землю, и её затылок приподнялся в непроизвольном движении. Просто возьми меня. Возьми меня.