— Что это?
— Это ключ от моего дома. Того, в котором я вырос. - Голос заржавел от неупотребления, он не пытался заставить себя говорить нормально. Все его усилия ушли на то, чтобы стоять и не спрашивать новости о Джорджи. Что-нибудь. Что угодно. —Переделай его, как хочешь, и оставь себе прибыль. Она твоя. Свободно и чисто.
Бетани медленно выпрямилась. — Ты отдаешь мне дом? Почему?
— Это важно для неё. Ты преуспеваешь. Все вы преуспеваете. Она хорошая в этом. Она так чертовски хороша, ты знаешь?
— Самая лучшая.
Тревис сделал необходимую паузу, чтобы отдышаться. — И она мне нужна - мне нужно, чтобы она знала - с прошлым покончено. Мне надоело жить в нем. - Не желая давать ей возможность отказаться, он вложил ключ в свободную руку Бетани, сомкнув её пальцы вокруг него. — Но я собираюсь попросить кое-что взамен. Потому что я в отчаянии.
— Ты должен быть в нем, чтобы просить меня о помощи. Я уделяю тебе время только потому, что... - Едва заметный намек на сочувствие прокрался в её выражение лица. — Ты действительно хреново выглядишь, - пробормотала она в свой бокал с вином. — Почему я не наслаждаюсь этим так, как должна?
— Ты знаешь, что я влюблен в неё. Вот почему. - Сказанное вслух, казалось, стало ещё более правдивым. Произнесение правды, написанной на его душе, было настолько невероятным, что ему не терпелось повторять её снова и снова до конца жизни. Джорджи. Всем, кто будет слушать. Если, конечно, Джорджи не примет его обратно, в этом случае в обозримом будущем он будет говорить это в подушку. — Я люблю эту девушку всеми способами, какими только можно кого-то любить. И, возможно, несколькими способами, у которых даже нет названия. Я просто прошу тебя помочь мне доказать ей это.
Бетани смахнула влагу с глаз. — Ты натворил с ней делов.
Боль, пронзившая его, была настолько сильной, что Тревису пришлось опереться рукой на дом для поддержки. — Если она решила, что будет счастливее без меня, пусть так и будет. - Он проглотил комок ногтей. — Может, это и так. Но я не собираюсь терять её лежа.
Он чувствовал, как сестра Джорджи изучает его. Но не мог поднять голову, чтобы подтвердить это. — Что я должна сделать? - Надежда зажглась. Достаточно, чтобы заставить его шею работать, и он смог посмотреть на Бетани. — Пожалуйста. Мне нужно кое-что сказать Джорджи. Просто заставь её выслушать.
— Расскажи мне свой план, и я подумаю над ним.
Когда Тревис закончил, она налила вино в свой бокал и опрокинула его обратно. — Хорошо. Я помогу. Но после этого её решение будет окончательным. Ты должен уважать его. - Перед тем как закрыть дверь, она подбросила ключ и поймала его. — Спасибо за дом.
Тревис спустился с крыльца, но пружины в его шаге не было. Нет, для этого было ещё слишком рано.
По крайней мере, теперь у него был план.
Одного этого обещания было достаточно, чтобы продержаться ещё один день, когда он будет бороться за свою проклятую жизнь. Их совместную жизнь.
Глава 29
От шеи вниз Джорджи выглядела как динамит. Всё, что выше?
Не очень.
Она приберегла маленькое черное платье для особого случая. Недельная годовщина самого травматичного в мире расставания казалась достаточно особенной, верно? Конечно, никто, кроме девушек из Лиги "Только мы", не увидит её в этом платье, но шелковый материал улучшал её самочувствие. На целых пять секунд. Её самая длинная полоса!
О Боже. Она закрыла приложение камеры, которое использовала в качестве зеркала, и опустила телефон на колени. Через лобовое стекло она наблюдала, как Бетани и Рози снуют туда-сюда перед окном гостиной, готовя дом к встрече. Джорджи должна была помогать им, но сестра и Рози, взглянув на её исхудавшие щеки и запавшие глаза, сразу бы поняли, что она была рыдающим бессонником, несмотря на её успокаивающие сообщения об обратном. К тому же, чтобы выйти из машины и дойти до входной двери, нужно было потратить столько сил. Ей пришлось бы наполнять миски для чипсов и откупоривать вино...
Джорджи откинула голову на сиденье и застонала.
Невероятно, как сильно она скучала по Тревису даже после всего случившегося. Усилием воли она каждое утро вставала с постели, отвечала на телефонные звонки клиентов и заказывала множество вечеринок, как для себя, так и для новых артистов. Она могла опуститься в самую глубокую яму отчаяния, но новая, улучшенная Джорджи не стала бы погрязать в ней. Люди рассчитывали на неё. И да, гордость тоже была огромным стимулом. Она стояла перед этими женщинами и защищала Тревиса, но это рвение было неуместным - ошибка, в которой она должна была признаться. Если она не признает её сейчас, то будет прятаться вечно.