Он неохотно кивнул и перевел разговор в другое русло:
- Мне в голову пришла одна мысль, когда мы проезжали ущелье. Оно очень узкое, это идеальное место для засады.
Она попыталась что-то возразить, но он не обратил внимания на ее попытки, лишь подозвал ее к столу, на котором были разложены карты.
- Смотри, вот здесь. Дорога идет между двух склонов. Сегодня, когда мы тебя нашли, ты смотрела как раз в ту сторону, и мне в голову пришла одна мысль. Мы можем завалить проход, а если правильно все сделать, то можно вызвать сход снега с горы, таким образом их победное шествие будет приостановлено, им придется разбирать обвал, и бороться со стихией, это даст тебе время, это даст время нам, уйти всем вместе.
Она задумалась.
- Это отличная идея, командор, но я предлагаю обрушить скалы и снег не перед ними, а на них. Таким образом мы еще и потрепать их сможем, - она невесело улыбнулась. - Это будет забавно... В истории, наверное, еще не было такого, один человек, уничтожит значительную часть войска, даже не вступая в противоборство.
- Один человек? Мирра, для осуществления, задуманного потребуется как минимум три-четыре огромных снаряда, запущенных из разных точек с минимальным разрывом по времени... Один человек не сможет с этим справиться, даже ты. Это невозможно.
Произнося это, он указывал на карте предполагаемые места установки метательных машин. Она внимательно следила за его движениями, негодующе поджимая губы.
- К двум я точно успею. Возможно к трем. Четвертую нужно поставить как можно ближе к тайному проходу, чтобы тот, кто приведет ее в действие успел присоединиться к вашей группе и отступить. Но, Кален, это не должен быть ты, ни в коем случае. Ты будешь ожидать этого человека уже в пещере.
- Я не понимаю твоего упрямства, Мирриэль. Но спорить не стану. Отправлю людей, подготовить орудия и подберу добровольца тебе в помощь. Теперь Лоринг будет ловушкой для них. Мышеловкой. А ты станешь приманкой. Именно этого я и боялся, Мирриэль, именно поэтому я не мог себе позволить думать о тебе, именно поэтому готов был отречься от тебя, теперь мои эмоции мешают мне рационально мыслить, - он дотронулся до своего лба, прикрывая широкой ладонью глаза, чтобы она не смогла увидеть его слабость, тяжело вздохнул и выпрямился, отгоняя минутное помутнение. - Мирра, если ты погибнешь, мы не сможем...
- Я не нужна ей мертвой теперь... теперь она не станет меня убивать, не так, - она слабо улыбнулась. - Я сама не могу понять этого, Кален, я просто знаю... Я вернусь, вы не потеряете меня, ты не потеряешь, я всегда буду возвращаться к тебе. Тебе нужно заняться делом, а мне нужно отдохнуть.
Она встретила его напряженный взгляд. Спокойно его выдержала, наслаждаясь нежностью, которую он излучал, и не произнося ни слова вышла из палатки. В лагере опять кипела работа, люди собирались в дорогу. Но лагерь заметно опустел, теперь не было видно детей, все дети ушли с первой группой; почти не осталось женщин, те что остались ходили вооруженными и были готовы вступить в схватку наравне с мужчинами или бежать, бросив все, что мешает передвигаться. Обозов тоже почти не осталось, вся тягловая сила и даже все домашние животные тоже были уже в пути. В напряженной тишине, обрушившейся на лагерь, лишь иногда был слышен приглушенный расстоянием волчий вой, извечный признак приближающейся беды. Она размеренным шагом прошла по лагерю, скрывая все что было у нее на душе от посторонних глаз. Опять разлука, опять она вынуждена гнать от себя того, кто был ее жизнью, опять она должна остаться одна и принять удар, но сможет ли она выдержать этот удар? Она совсем не была уверена в своих словах о том, что Калисто не захочет ее смерти, она солгала ему, чтобы обезопасить, чтобы успокоить. Ложь во спасение. Как и он лгал ей тогда на поляне. Они лгут друг другу, стремясь защитить. Это так неправильно, так больно. Слезы наворачивались на глаза. Она вошла в маленькую комнатку и едва сдерживая стоны отчаяния упала на кровать. Спрятав лицо в колючем одеяле, она заплакала. Ей было так страшно. Но так будет лучше, они должны расстаться, разойтись, быть как можно дальше друг от друга. Хотя бы пока что. Потом... когда все закончится они смогут быть вместе всегда. Но... смогут ли они дожить до этого потом... "Героям не суждено быть счастливыми" кажется так сказала ей Элрина, она аккуратно нащупала простенькое колечко в потайном кармане. Нужно еще добраться до Астера и передать ему это кольцо, освободить его. Столько всего нужно сделать, так хочется все успеть, так хочется все закончить и так хочется остаться после этого в живых. Мысли путались. Она уже не понимала, где ее мысли, где мыли прошлых воплощений, где ее сомнения, где унаследованные, она теряла нить рассуждений. Ее мысли скакали, словно дикие жеребцы на свежей траве. Не знающие аркана, седла и уделов... Такие сильные... Такие свободные... Она не заметила, как провалилась в тяжелый беспокойный сон. Сон без сновидений, но полный ощущения надвигающейся беды.
Она очнулась, когда уже темнело. Она не отдохнула, голова все еще гудела, как рой лесных пчел, но нужно было вставать, нужно готовиться к битве. Нужно постараться выжить, от этого теперь так много зависит, от нее зависит так много. Она с трудом встала, едва держась на неожиданно ватных ногах. Холодные щупальца страха скользнули под ее рубаху, вызывая приступ животного ужаса. В прохладе маленькой комнатушки ее спина покрылась липким холодным потом, руки дрожали так, что расплескивалась вода из кружки. Ей так хотелось спрятаться, зарыться под одеяло и не высовываться оттуда, а еще лучше побежать к нему, броситься в его объятья и спрятаться у него на груди, да, именно рядом с ним она бы ничего не боялась, страх бы отступил. Ее место рядом с ним, но не сейчас... Сейчас нужно быть сильной, нужно заставить его уйти нужно сдержать нападающих, нужно дать время отступающим, нужно... Она с трудом взяла себя в руки. И сделала шаг на улицу. Привычным движение проверила как выходят из ножен "близнецы", сделала несколько глубоких вдохов, насыщая свежей прохладой зимнего вечера свои легкие, и отправилась разыскивать командора, чтобы поторопить его с выходом. Она успела сделать всего несколько шагов, когда по ушам больно ударило звуковой волной. Притронувшись к уху, она увидела кровь на пальцах, голова закружилась и снежной лавиной на нее повалились ощущения ужаса, усиливаемые тысячами ее реинкарнаций, голоса которых она слышала в своей голове, жизни которых она хотела бы, но не могла забыть, не могла... Потому что она была каждым из них, а они все вместе были ею, наверное, это и есть память крови, успела она невесело подумать, когда в ее голове родились слова. Они звучали в голове оглушительным набатом:
"Никто не вернется, не останется выживших, все будет пылать в огне, ты ничего не изменишь, все они умрут, так или иначе. Смирись! Это не в твоих силах. В этой войне равны все: воин, дитя, женщина, старик, менестрель и конюший. Смерть найдут все. У каждого она будет своей... Огонь, булат, холод, глад, муки, стрела... тебе не спасти их... Ты черный вестник, беда идет по твоим пятам, все чего касаешься ты - проклято, все погибнет, исчезнет, истлеет... ты несешь смерть, ты ее слуга... Все предрешено... Смерть сильнее жизни, все сказки заканчиваются, твоя тоже заканчивается, смирись! Сдавайся..."
Она упала на колени в снег, не отойдя и несколько шагов от своего домика... Затуманенные глаза слепо смотрели в тусклые, ожидающие закат небеса, бескровные губы шевелились без звука...
- Нет... я не могу отступить... Равновесие... должно быть восстановлено... я смогу... Жизнь... Они... вы все изменили... мы все вернем, это наш мир... Мы сами будем решать! Вы... всего лишь Боги... но мы... мы сильнее, у нас есть то, чего нет у вас...
В уголках ее губ собирались капли крови, она боролась сама с собой, невидима борьба кипела в ее мозгу, разрушая его, причиняя боль, лишая рассудка... Она упала, все еще шевеля губами и сжимая в кулаки нежные ладони, она сопротивлялась воздействию... физических сил ее хватило совсем не на долго, тянулись минуты, превращаясь в годы, но дух ее все еще противился внешнему вмешательству...