— Витя? — удивился Гриша, узнав однокурсника. Тот подался вперед, вглядываясь в лицо мальчика. — Я Гришка! Гришка Нефедов! Помнишь девятую?
— Ничего себе, — пожилой целитель просто сел, где стоял. — А мы вас всех тогда похоронили…
— Меня в детскую перевели, все равно никого не осталось, — объяснил Гришка.
— Возьмешься ли? — поинтересовался Кощей.
— Это лишний вопрос, Кощей, — вздохнул узнанный мальчиком целитель. — Гришка — наш, он стольких спас даже в смертное время… А девочка?
— Она только что оттуда, Вить, — тихо проговорил Гришка. — И месяца не прошло.
— Твою же… — не сдержался целитель, очень хорошо понявший, что это значит.
— Тогда лечи, а мне надо отлучиться, — бессмертный некромант был в ярости. Разговор он услышал и понял, отчего желание сделать Британские острова пустынными только росло.
— Гриша, а где мы? — тихо спросила Маша.
— Мы дома, — ответил ей мальчик, а понявший, о чем спрашивает девочка доктор Витя, показал ей проекцию огромного города.
— Живет наш город, — произнес он. — Вот встанете на ноги, и погуляете еще по нему.
— Живет… — прошептали оба ребенка.
Им предстояло долгое лечение и восстановление. Но самое главное и Гриша, и Маша знали — они снова не одни. И это было самым, пожалуй, важным. Марья решила остаться с детьми, отлично понимая, что любимый найдет всех виновных. Женщина улыбалась тянущейся к ней девочке и сдерживавшемуся мальчику, которому тоже нужно было тепло. Блокадные дети спустя полвека лежали в постели черного некромантского замка.
Глава 11
Гриша ощущал себя среди своих. То самое чувство, что заставляло жить и бороться в блокадном Ленинграде, наполняло его теплом и здесь. Маша же постепенно ощущала, как укрывшая чувства подушка утончается. Были ли в этом повинны какие-нибудь чары или зелья, девочке было совсем неважно, важным был Гришка.
— Ну а пока вы отдыхаете, — Марья проводила очень много времени с детьми, отогревая их так, как и других детей в далеком году. — Я вам расскажу о том, что случилось тогда, потом и как мы живем теперь.
— Хорошо, — кивнул Гришка. — А Блокада, она когда?
— Чуть окрепнете, покажу вам воспоминания, — пообещала женщина. — А Коша пока выяснит, где ваши настоящие родители.
— Здорово, — ровным голосом произнесла Маша. — Рассказывайте!
— Когда-то давно, Гриша помнит, когда, — заговорила Марья. — На нашу землю пришли звери. Вот только кроме танков, самолетов, и двуногих палачей, пришедших в мире людей, были враги с троллями, дементорами, нежитью в мире Магии. И мы точно также дрались с ними, отступая и наступая. Ленинград был и в магической блокаде, отчего маги в нем не могли колдовать, они жили, работали и сражались плечом к плечу с людьми.
— Значит, поэтому Маша даже не подумала накладывать чары, — понял Гришка. — Магии просто не было… Хорошо, что было потом?
— Потом Блокада пала, было разорвано страшное кольцо, — вздохнула женщина. — Скольких мы не досчитались, подумать страшно… А потом мы пришли в логово врага.
— И победили, — кивнула Маша, в ее понимании иначе просто не могло быть.
— И победили, — проговорила Марья. — В людском мире раньше или позже должны были появиться властолюбцы, а у нас… Слишком многих мы потеряли, да и память магов дольше.
— Они захотели власти… — проговорил Гришка, помня, как оно было и в его время.
— Советского Союза в мире людей нет, дети, — решилась наконец Марья. — Но у магов он остался. Стал немного другим, да и отгородились мы от людей, но он есть. Поэтому города два — есть людской, и есть магический.
— Ты нам это рассказала пока еще нет эмоций, — понял мальчик. — Спасибо! Но неужели люди забыли?
— Нет, они не забыли, — ласково улыбнулась женщина.
Это, пожалуй, было главным, а какой там строй у людей и во что они верят — нет. Гриша и Маша были магами, что позволяло жить в знакомой обстановке. Но пока надо было отъедаться. Хотя самой большой проблемой был внутренний холод. Гришка учился, нагоняя медицину и колдомедицину, училась и Машка — школьная программа тоже отличалась от английской, да и было ее у девочки всего четыре класса. Гришке-то проще оказалось. Это занятие занимало все время детей.