— Ну, что же, — вздохнул я с улыбкой. — Весть и приятная, и грустная одновременно. Хорошо, конечно, что у вас квалификация ещё выше станет, но коллектив будет скучать.
— Ой, да ну тебя, глупости говорить. Замещать, кстати, меня Шаврина будет.
Эта моя соседка, та, что с кудряшками.
— Прекрасно. Думаю, она постарается всё сделать как следует. А вы, кстати, не думали в Москву перевестись?
Она остановилась, будто громом поражённая. Кажется, эта мысль не давала ей покоя.
— А как?
— Не знаю, может, вас в Главснаб пригласят на работу или в министерство.
— Так, — нахмурилась Ткачиха. — Ты мне голову фантазиями не забивай. Есть только один способ переехать в Москву, это дядя Эдик. Про переезд я шучу, а про Эдуарда не шучу. Мне нужна твоя помощь. Парень ты…
Она замолчала, пропуская выходящих из лифта постояльцев гостиницы.
— Чем же я помочь могу?
— Щас…
Мы зашли в лифт и она нажала кнопку четвёртого этажа.
— Там просто народу меньше, — кивнула Ткачиха. — Так вот. Эдуард…
— Дядя Эдя съел медведя, — улыбнулся я.
— Как бы тебе объяснить… — покачала она головой. — Понимаешь… Эдуард…
— Испугался любовного огня и мощного напора ваших… искренних чувств?
Она ошарашенно похлопала глазами.
— Похоже на то…
— Ну, Зинаида Михайловна, вы же должны понимать, это, всё-таки, не вопросы материально-технического снабжения. Нет, они тоже имеются, но не на переднем плане. Здесь нахрапом и с шашкой наголо не получится. Нужно деликатно, человек, всё-таки из театральной среды, как-никак.
— Думаешь, перегнула я палку?
— Не то, чтобы думаю, — усмехнулся я. — Просто не исключаю. Вы ослабьте леску, не тяните, не пугайте человека. Дайте побыть одному, подумать, ощутить себя без вас.
— Да сколько можно давать! — загромыхала она. — Уже пять дней на связь не выходит! У меня что, сто лет впереди? Я в командировке, между прочим. Мне предприятие оплачивает его раздумья! А тут что же получается, поматросил и бросил⁈ Это не по-советски как-то! Тебе самому не кажется? Так же нельзя! Ни в какие рамки, можно сказать! Мне ведь понимать надо, что у него за намерения! Мне жизнь надо строить! Я, понимаешь ли, на повышение квалификации только из-за него согласилась, а он чик-чирик и в кусты смылся! Так я ведь и в профком могу! Да что там в профком, в партком!
— Этого не нужно.
— Почему⁈ — гневно воскликнула она. — Меня если разозлить, я уже не остановлюсь! Напролом полезу!
Лифт остановился и мы вышли в фойе.
— Потому, — пожал я плечами, — что подобные заявления и на вас тень бросят, мол как это вы так в связь вступили внебрачную, а теперь…
— Что! — ахнула Зина.
— Ну, а как вы хотели? — спокойно продолжил я. — Это, знаете ли, буржуазные нравы, Зинаида Михайловна. Вот. Ну, а второй резон, если вы вдруг решите искать помощь в профессиональных и партийных комитетах, дядю Эдика в этом случае вы точно навсегда потеряете. Это уж и к баке не ходи.
Она замолчала и понурилась.
— Но, говорю вам, не отчаивайтесь раньше времени. Поезжайте домой, включитесь в работу. Субботник, кстати, скоро. А там глядишь, когда он поймёт, чего лишился, сам в ваши объятья бросится.
— Думаешь? — прищурилась она.
— Ну, а как ещё? Приказом по театру любовь не установить, понимаете?
— Ну, да… Наверно… Ладно… Но я тебя попросить хочу, чтоб не зря приехал. Поговори с Эдуардом. Узнай, как у него настроение. Сможешь?
— Конечно, смогу, обязательно… Вы мне командировочное отметьте, пожалуйста. Я сегодня или завтра с ним поговорю и завтра же вечером улечу обратно.
— Ладно. Поговори сначала, а там уже и командировку закроем.
После Зины я рванул к универмагу «Молодёжный» на Можайское шоссе. Приехал на такси, обошёл вокруг. Остановился, наблюдая за служебным входом. Магазин располагался на первом этаже двенадцатиэтажки. Кругом громоздились такие же высотки, настоящие каменные джунгли. А между ними голые ветви кустов и деревьев с едва проклёвывающейся бледной зеленью.
— Огоньку не найдётся? — раздалось позади.
Я обернулся. Крупный круглолицый мужик в широкой кепке помахал зажатой между пальцами сигаретой без фильтра.
— Не курю, — мотнул я головой.
— Э-э-х, — разочарованно выдохнул он и пошёл в сторону служебного входа.
Я решил, что маячить здесь не следует и, обойдя здание, зашёл в универмаг. Народу там было довольно много. В отделе мужской одежды толпился народ. Толпился, надо заметить, очень активно.
«Что дают?»
«Конан Дойла»
«А это лучше сервелата?»