Второе место на чемпионате Москвы по вольной борьбе. Неслабо. Пусть среди школьников, но неслабо. Молодец, Саня, молодец. А ещё на полочке лежал голубой берет. Отслужил, стало быть, товарищ Жаров в десантуре. Я хмыкнул. А у нас с ним было гораздо больше общего, чем можно было ожидать…
После ужина я порылся в шкафчике, выбирая бельё. Ну, извини, брат, твоё тело, и бельё тоже твоё. Принял душ, намылившись «Земляничным», и пошёл работать. Бабушка удивилась, но машинку дала.
— Мне отчёт нужно о командировке составить, — сказал я. — Там некогда будет, так что я сейчас, если ты не против.
— Ты же вчера сидел над отчётом. Строчил весь вечер.
Блин…
— Это наброски были, черновик. А теперь красиво напечатаю.
— И давно ты печатать научился? — хмыкнула она.
— На работе.
— Глядите на него! Первопечатник Иван Фёдоров. Давай, уж лучше я по старой памяти. Ты диктуй, а я махом. Пальцы не те уже, но всяко быстрее тебя справлюсь.
— Не надо, — помотал я головой. — Спасибо, но нет. Во-первых, пальцы твои мы побережём, а, во-вторых, мне там ещё переделать кое-что надо по тексту. Ты не дашь мне копирку и бумагу?
— Прямо не швейная фабрика, а литературный институт. И царство бюрократии, заодно. Возьми в шкафу, знаешь же, где бумага лежит. Там и копирка есть, и синяя, и чёрная.
Я, разумеется, не знал, но нашёл довольно быстро. Там же оказались и конверты.
— Ба, ты дверь закрой к себе, когда спать ляжешь, а то я могу допоздна засидеться.
Я заперся в комнате и приступил к работе. Машинка оказалась практически старинной. Это была «Москва». Слышать о такой я слышал, но печатать не доводилось. Размер у неё был довольно небольшой, но усилия, по сравнению с клавиатурой ноутбука, пришлось прикладывать значительно бо́льшие.
Всё это дело грохотало, клацало и звякало, хотя механизм работал идеально. Потыкавшись и помыкавшись, я минут через двадцать более-менее освоился и с ходом каретки, и с заправкой бумаги, и даже с раскладкой. Цифр «3» и «0» не было, нужно было печатать вместо них буквы. Зато «ё» имело отдельную кнопку, хоть и не там, где я привык её искать.
В общем, я приспособился и начал печатать. Глаза слипались, но я мужественно боролся со сном. Без энергетиков, без спиртного, только с помощью молодости и слова «надо». А в своей работе в будущем я давно уже без допинга не обходился…
Под утро я закончил составлять короткий список известных мне преступлений с датами, географическими названиями, именами потерпевших и именами преступников. Коротко я сообщал сведения и о том, как преступления были раскрыты. Но, правда, очень коротко. Времени было мало.
Работал я, как робот. Молотил по клавишам с одержимостью и самозабвением. Если бы я в своей жизни так работал, то минимум «Тэффи» была у меня в кармане. Под утро, запечатав три конверта, я поднялся со стула. С трудом разогнул затёкшую спину и прилёг на диван. Отрубился я моментально и спал беспробудным сном безо всяких сновидений.
— Саш, ты чего, в спячку впал? — разбудила меня бабушка. — Не заболел часом?
Я еле разодрал веки. Чувствовал себя так, будто месяц не спал. Тёплые и липкие объятия сна никак меня не отпускали. Я сел на диване и потряс головой.
— Ты почему бельё не постелил?
— А? — я покрутил головой, соображая, где нахожусь и что это за симпатичная старушка передо мной.
Диван действительно был не застелен. Я сразу всё вспомнил и… немного напрягся. Честно говоря, думал, что проснусь у себя в квартире…
— Да… засиделся с отчётом, а потом прилёг передохнуть и неожиданно отрубился…
— Отрубился?
— Да, как в яму провалился. Ничего не чувствовал и не видел.
— Нельзя по ночам не спать, тем более, у тебя акклиматизация, — покачала головой бабушка. — Ты смотри, одевайся теплее, а то после сибирских морозов тебе кажется, что в лето приехал. Можно легко простудиться. Во время акклиматизации очень сильно понижается иммунитет. В программе «Здоровье» рассказывали.
— В программе «Здоровье»? — машинально спросил я.
— Да, в ней. Всю ночь тарабанил, разве так можно? Иди умывайся. Я сейчас кофе сварю. Завтракать пора давно.
— Погоди…
— Что такое?
— Так ведь восьмое же. Стало быть, завтрак я должен готовить.
— Ой, — махнула рукой бабушка, — тоже мне, готовщик. Не наготовился ещё в своём Верхотомске? Вот вернёшься к себе и опять начнёшь готовить в своей общаге, а здесь я уж сама как-нибудь. Да и что за праздник, честное слово? Празднуют, что женщина может наравне с мужиком пахать? Так я и безо всяких праздников пахала всю жизнь.