На 29-м листе — первое Донесение. В правом углу листа:
Составил: Чанади
Принял: ст. лейт. Варга
Дата: 2 марта 1957 г.
Вот это действительно больно, видеть почерк, который я так люблю. Я даже гордился (горжусь) им. Об обладателе этого почерка можно было думать только самое лучшее, с. Начну переписывать. Пусть привыкает рука, пусть войдут в меня эти слова. То я Оттлика[14] переписываю, то такую вот дрянь — прямо скажем, ну и диапазон.
О том, что начавшиеся 23 октября 1956 г. будапештские демонстрации переросли в вооруженное восстание, народонаселение (sic!) Чобанки узнало на следующий день, 24 октября. Вследствие остановки транспорта многие жители, работающие в Будапеште, Будакаласе, Помазе и Сентэндре, вынуждены были остаться дома, и это привело к некоторым сбоям в снабжении продовольствием. Переписывая эти слова, я вспоминаю чувство яростной, жуткой скуки, о котором писал Паскаль. Я сравниваю наши почерки: его мне нравится больше. Мой — торопливый, неровный, отдельные буквы сливаются, какие-то просто пропущены (но это Гизелла исправит). По его почерку чувствуется, что он старался писать разборчиво. (…) Данных о нападениях на партийных или государственных руководителей у меня не имеется. В начале ноября прошел слух о каком-то списке, который якобы содержал имена людей, подлежащих уничтожению, однако говорить с кем-либо, кто видел этот список собственными глазами или знал, кто его составлял и кто в него был включен, мне не доводилось.
После 4 ноября имели место два несчастных случая: молодой человек по фамилии С. был случайно застрелен своим товарищем, а гражданин X. был застрелен ночью патрулем национальных гвардейцев, поскольку якобы не подчинился их приказу остановиться. По слухам, оба виновника этих убийств эмигрировали.
Что касается лозунга «В марте начнем сначала!», то люди воспринимают его в основном как шутку.
Чанади
Еще два коротких донесения от того же числа. Я смотрю на пожелтевшую бумагу. Понятно, что их писали в нашей квартире, и вполне возможно, что я прикасался к ним, что на них — следы моих пальцев. Бумага аккуратной стопкой всегда лежала на левом дальнем углу письменного стола. В мозгу непроизвольно проносится и такая фраза: в нашей квартире находилась не только эта бумага, но и мой отец. Тут на минуту я спотыкаюсь, не зная, что написать: «отец» или «папа». Во всяком случае, они были там: не только бумага, но и мой Папочка…
Донесение. Ш. В. проживает в Помазе. В свое время имел поместье в Даноше и еще до Первой мировой войны был депутатом парламента; в 1920-е годы — министр финансов. Сейчас ему около 80 лет, живет уединенно.
Й. П. (муж Ирмочки! — вот, опять я ссылаюсь на свой роман как на нечто реальное, под этим именем ее знает читатель романа) проживает в Чобанке, в свое время имел поместье в комитате Ноград, в политической деятельности не участвовал. Работает в местном лесном хозяйстве. В ходе октябрьских событий — не называет их контрреволюцией! [но это только пока!] — вел себя пассивно.
Чанади
Ну что же, пристойные, состарившиеся в почете и уважении тексты.
Заключение: Первое донесение агента (с трудом пишу это слово, но мало-помалу все же начинаю привыкать). Задание состояло в том, чтобы дать подробную информацию о двух лицах, а также о событиях после 23 октября. Задание выполнено не лучшим образом. Что значит «не лучшим образом?» А сам-то ты в первый раз лучше, что ли, сработал? — Мне, конечно же, не до шуток, но уже поздно. Я вижу, какой он гигант, мой отец. Я ничего не вижу. Просто пишу все подряд.
Задание: Осуществляется ли на данной территории подготовка к событиям 15 марта[15] и возможны ли подрывные действия? Какой деятельностью занимались (sic!) лица, занимавшие (sic!) в период контрреволюции — черт возьми, да научись же ты писать по-венгерски! Помнится, кто-то из критиков, кажется, Шандор Радноти упрекнул меня в эстетстве; применительно к данному случаю он был бы абсолютно прав: глядя на этот текст, я вижу именно текст, и его качество вызывает во мне ощущение боли, пусть это и смешно, учитывая, о чем идет речь, — ответственные посты?
14
В 1982 году, в честь 70-летия известного венгерского прозаика Гезы Оттлика, популярного в среде тогдашней писательской молодежи, Эстерхази предпринял символическую акцию, за три месяца переписав 400-страничный роман Оттлика «Училище на границе» на один-единственный лист ватманской бумаги.
15
15 марта 1957 года, в годовщину Венгерской национально-освободительной революции 1848 года, по данным венгерских спецслужб, готовились новые выступления противников коммунистической диктатуры, но слухи об этой подготовке оказались сильно преувеличенными.