Выбрать главу

– Позволь мне, – благородный Корнелий отбросил ее руки в стороны. Снял с себя змею-фибулу тонкого черного металла. Обманчивая в своей простоте вещь сочетала строгую красоту и редкую силу.

– Авл, – попыталась возразить Вита. – Это твоя личная медицинская сигна.

– И поэтому я рассчитываю получить ее назад, – он тщательно закрепил шарф, – в целости и сохранности.

Благодарная улыбка Виты вышла довольно кривой.

Походную малую аптечку – на левое бедро. Корзину со змеями – на правое плечо. Авл нагнулся, помогая ей закрепить ремни.

– Хочу еще раз повторить, – заявил он. – Твой план – безумие.

– Сама знаю, – со вздохом согласилась Вита. – Ты, кстати, мог бы вызваться занять мое место.

– Ха! Вот именно ради таких случаев ты у нас – медик в ранге прима. А у меня всего лишь самые высокие в провинции гонорары.

– Но ты мог хоть раз в жизни проявить благородство!

– Учитывая, что такой «раз» в жизни скорее всего будет последним, я не смею переходить дорогу обожаемому начальству.

Коллега похлопал ее по лопаткам, проверяя крепления. И если руки его задержались, в немой поддержке сжимая плечи, то Вита сделала вид, что это тоже часть ритуала.

– Не понимаю, каким образом я каждый раз оказываюсь в подобных ситуациях. Ведь каждый же раз, Авл! Почему всегда я?

– Ради чести своих благородных предков?

Полвека тому назад родители Валерии Миноры были в ужасе, когда их дочь в первый раз вошла в оцепленное карантином поселение. Дед даже пытался расторгнуть ее ученический контракт. Император, впрочем, быстро положил этому конец. Целителей с таким талантом было слишком мало. Род Валериев оказался недостаточно влиятелен, чтобы отозвать дочь со службы. Тем более она была младшей.

– Самодовольный ты мерзавец, Корнелий. Хоть и отменный врач.

Вита повела плечами, приноравливаясь к знакомому весу. Авл в последний раз сжал ее руку. Шепнул:

– Боги с тобой. А если нет, то всегда остается тот спятивший кер. За твоими внуками я пригляжу, – и он неохотно отступил на шаг.

Медики вышли из-под навеса. Под пристальными, полными надежд и жажды взглядами направились к воротам.

– Слишком стара для таких авантюр, – пробормотала себе под нос Вита.

– Мы ровесники! – возмутился коллега. – Я, к твоему сведению, едва достиг расцвета своих сил. И цвести собираюсь долго.

На это оставалось лишь презрительно хмыкнуть.

У привратной башни их уже ожидал трибун со всей своей свитой. Убедить Аврелия согласиться с ее предложением было первым и едва ли не самым сомнительным этапом плана. В конце концов, в спор вынужден был вмешаться несущий орла. Баяр предложил дополнительные меры предосторожности. Увидев возможность получить для своей безнадежной атаки хоть какие-то преимущества, трибун сдался. Вита подозревала, что ее собственную миссию командующий рассматривал как отвлекающий маневр. Оставалось надеяться, что более трезвые головы удержат его от поспешных действий.

– Медик! – Гай Аврелий сжал губы. За минувшую ночь в коротких волосах его прибавилось седых нитей. Под светло-карими глазами залегли круги, но взгляд оставался по-прежнему хищным. Трибун смотрел на нее сверху вниз, массивный, вооруженный, широкоплечий. Желание никуда не пускать читалось в каждой линии тела.

Командующий неохотно, преодолевая себя, протянул ей копье, увитое металлическими змеями. Пальцы Виты сомкнулись на древке, но трибун не спешил выпускать из рук символ когорты. Потеря сигны означала гибель и бесчестие всего подразделения.

Если б не Кеол Ингвар, командующий никогда б не согласился доверить медику бесценный артефакт. Но зеленоглазый маг вновь занял место на пару шагов позади своего трибуна. Темную кожу полуриши почти не видно было из-под перевязочных листьев. Несущий змей не столько стоял, сколько висел на плечах двух дюжих легионеров.

То, что израненный маг вообще пришел в сознание, можно было считать чудом. Как лечащий врач, Вита больше всего хотела рявкнуть, чтобы он немедленно возвращался в лазарет и не смел вставать. Но Ингвар прочистил горло, трибун отпустил, наконец, древко сигны, а медик проглотила свое профессиональное мнение. Все здесь вынуждены были пойти на уступки.

– Уложите его в тени и суньте под нос сон-цветок, – вполголоса пробормотала Вита, проходя мимо трибуна.

Некоторые были склонны к уступкам в меньшей степени, чем другие.

Валерия Минора вступила в идущий вдоль крепостной стены каменный коридор. Древко постукивало по плитам в такт ее шагам. Вита остановилась, ожидая, пока поднимут внутреннюю решетку. Ведущий к выходу из крепости проем напоминал гулкий черный тоннель.

Медик заставила себя двинуться вперед. Прохлада и тьма. Эхо ее одиноких шагов отражалось от сводов. Потолок с каждым ударом сердца казался все ниже и ниже.

Чтобы не удариться носом в ворота, она вынуждена была протянуть вперед руку. Темнота была такой, что ладони своей она не видела. Пальцы ощутили холод кованого металла. Створка дрогнула под ее прикосновением. Поползла в сторону.

Хлынувшее из-за открывающегося прохода солнце ударило по глазам, ослепило. Вита щурилась, смаргивая слезы, пытаясь разглядеть, что ее ждет. За пару минут, что потребовались, дабы выйти из крепости, вражеская конница не появилась чудесным образом перед самым носом. Навстречу ей не неслись оголившие сабли кочевые войны. Тело не пронзило выпущенными в одинокий силуэт стрелами. По крайней мере, пока. Стоит ей чуть отойти из-под прикрытия стен, расклад будет уже совсем иным.

Продолжаем действовать по плану.

Для того чтобы заставить ноги сделать первый шаг, потребовалось какое-то совершенно титаническое усилие. Вита, не торопясь, но и не слишком медленно, направилась по дороге. Дойдя до точки, с которой видно было угловую башню, обернулась.

Смотровая площадка была спланирована с умом: снизу разглядеть стоявших на ней не представлялось возможным. Но вот одинокая фигура в сверкающем на солнце доспехе вспрыгнула на парапет. Взмах копьем, и с древка сорвалась серебряная птица. Взвилась в воздух, в несколько взмахов крыльев набирая высоту, увеличиваясь в размере. Когда орел описал круг и вернулся к выпустившему его магу, тот без труда вспрыгнул на широкую спину. Взмыл в небо, и только тень его пронеслась над запрокинувшей голову Витой.

Пролетая мимо, Баяр отсалютовал копьем. На наконечнике блеснула золотая искра.

– Пока по плану, – пробормотала себе под нос медик. И решительно зашагала через мертвый город.

До полудня было еще далеко, но солнце не стояло на месте. Выйдя за границы, которыми было очерчено поселение, Вита прищурилась на утреннее светило, затем на кажущиеся далеким миражом кибитки. Еще больше прибавила шаг. Орел над головой описал ограждающий круг.

Ей пришлось свернуть с имперской дороги. Ровную поверхность под ногами сменили вытоптанные копытами травы. Солнце припекало. По спине вдоль позвоночника медленно стекала капелька пота. Перед тем как выйти из крепости, нужно было напиться. И чего-нибудь съесть. Хотя тогда она не могла бы говорить себе, что тени перед глазами и идущая кругом голова – это от утомления, а вовсе не от ужаса.

Где-то в небесах парил имперский орел, готовый обрушить громы и молнии на любую угрожающую ей опасность. Но он был далеко, а горло перехватывало от пыли здесь, на земле. Вита чувствовала себя так, будто она осталась одна против целого мира, и чувство это оказалось знакомым.

А ведь так уже было. Почти точно так. Зной, степь, с каждым шагом все приближающиеся кибитки. Даже тяжесть змеиной корзины и посох в руке – это было. Но тогда, направляясь в охваченную эпидемией кочевую стоянку, медик была облачена в двойной слой кау-пленки. Знакомая защита успокаивала. От стрел она, конечно, не спасла бы, но Вита подумала, что сейчас не отказалась бы и от иллюзорных доспехов. Просто ради чувства неуязвимости, сколь угодно обманчивого. Она ведь даже верхнюю накидку с собой не взяла, чтоб никто не подумал, будто под ней оружие. Помимо очевидного, разумеется.

Низким рокотом зазвучали копыта. Медик перевела дух. А вот и встречающие.