Семейное гнездо Тита Руфина горело, сгорали останки его дочерей, затихало эхо их голосов. Когда пламя схлынет, сложенные из песчаника стены станут прочнее и жестче. Но все, что составляло душу этого дома, обратится в пепел.
Вита отвернулась. С неба падали серые и черные хлопья, закрывали город, оседали на накидках густым слоем сажи. Разглядеть что-то вдали было сложно, дышать без маски она была бы не в состоянии. Если судить по финальному результату, деятельность карантинных команд можно было спутать с извержением очень аккуратного и очень придирчивого вулкана.
Вита швырнула в огонь тунику и обувь. Привычно сощурилась от жары, дожидаясь, пока несущий змей обратит на нее внимание. Сигнифер убедился, что даже тень заразы не выживет в очищающем пламени. Повернулся к медику. Она отрывисто кивнула.
Офицер плавным движением направил сверкающее наконечником копье, и змеиные головы развернулись в сторону Виты. Медик подняла руки в жесте восхваления и беззащитности. Взгляд ее ни на секунду не отпускал лицо смотрящего поверх змеиных голов мужчины. Его волосы были черными с проседью, кожа смугла, а глаза по-ришийски зелены.
К очищению невозможно привыкнуть. Десятки лет службы, тысячи повторений, но в каждую церемонию она шагала точно впервые. Глаза в глаза. Одна ошибка мага, один его просчет, и пепел младшей Валерии смешается с пылью улиц.
Язык пламени отделился от пылающего за спиной костра, обвился вокруг Виты. Огонь сжимался все более тугой спиралью, играл оттенками белого золота. Медик запрокинула лицо, позволяя очищающему пламени окатить ее с головой. Приятное глубинное тепло сменилось жжением, а затем почти болью. Крик был бесполезен и невозможен. Вита сжала зубы, и в этот момент пламя схлынуло, удовлетворенным белым змеем свернулось у ее ног.
Медик протянула руки, еще раз окуная ладони в очищающий жар, затем аккуратно через него перешагнула. Ее кивок сигниферу был одновременно благодарностью и подтверждением, что прима не поджарена сверх необходимого. До следующего раза. Несущий сигну коротко отсалютовал. И, не тратя время на разговоры, поспешил дальше. У него сегодня было еще слишком много работы.
Медик, в свою очередь, устало побрела к телеге снабжения, что гордо высилась посреди улицы. Подле уже топталась аристократично-долговязая фигура. Авл Корнелий был целителем в ранге секундус, другом и упрямым ослом, не желающим признавать очевидное. Вита окинула его обеспокоенным взглядом.
Поджарое тело коллеги было заковано в подрумяненный сок кау и в закатных лучах переливалось всеми оттенками синего. Плотная маска на его лице смотрелась намеком на последнюю ришийскую моду. Четкая осанка в сочетании с расслабленностью позы были бы уместны среди поэтических дебатов, но не в центре опустошенного мором поселения. Вита вздохнула. Благородный Авл Корнелий из рода Корнелиев вообще обладал даром не вписываться и не подходить. Это объясняло, почему он находился сейчас не в столичном госпитале, а под стенами зачумленной крепости. Однако самопровозглашенный алчный циник был хорошим врачом, и с точки зрения благородной Валерии из рода Валериев одно это достоинство перевешивало все прочие недостатки.
– Что? – поинтересовался коллега, когда она подошла поближе.
Вита потерла запястье, проверяя, насколько эластична покрывающая тело пленка.
– Еще одно, максимум два очищения. Потом нужно будет смывать раствор и наносить заново, иначе он пойдет трещинами.
– Что ты нашла в доме коменданта? – Судя по нетерпеливому тону, защищенность любимой начальницы волновала Авла в последнюю очередь.
– Трибун Блазий жил не здесь. Это дом его брата.
– И?
Старый легионер-логист перегнулся через перила телеги, протягивая им чистые туники. Вита кивнула признательно, надевая грубую неокрашенную ткань.
– Благодарю. – Вновь повернулась к Авлу: – В кладовых были следы поспешных сборов. Думаю, Руфины получили предупреждение, скорее всего из крепости. Они явно собирались покинуть город. Не успели. Когда заболела младшая дочь, Тит Руфин закрыл ворота и запечатал дом. Его жена и слуги либо были безмерно верны, либо главы семейства боялись сильнее любой заразы.
– Они остались в очаге эпидемии, чтобы ухаживать за детьми.
– Да.
Авл резким движением одернул тунику. Даже самая дешевая ткань, видом своим подозрительно напоминающая потрепанный мешок, на его фигуре смотрелась почти шикарно. Вита в схожем «одеянии» просто утонула.
Логист выдал обувь. На простенькой одноразовой сандалии оказалось сломано крепление, и вместо него ухмыляющийся легионер вручил Вите ветхий ремешок.
Старший медик балансировала на одной ноге, пытаясь завязать проклятый узел. Утони оно все… Авл подхватил начальницу под локоть, вернул ее в вертикальное положение.
– Заботливый отец не попытался добраться до приписанного к крепости врача?
Иными словами: что именно комендант вышеуказанной крепости сообщил своему брату? Почему тот предпочел превратить дом в живую могилу, но не искать помощи в военном госпитале?
– У него было три порции яда жизни, приготовленного на крови младших Руфин.
– Когда?
– Чуть меньше года назад. Прекрасная работа.
На глиняных ампулах, которые Вита нашла в доме, красовалось клеймо храма Мэй и имя одной из старших жриц-наставниц. Знак высшего качества, какого только можно добиться, готовя лекарство заранее из чистой, незараженной крови. Интересно, что семья, живущая скромно, почти на грани допустимого для их сословия аскетизма, сумела позволить себе подобные расходы.
– Когда стало ясно, что болезнь уже в доме, Руфин дал детям зелье. Оно не могло подарить защиту против той чумы, что тут всех выкосила, – кстати, что это за чума? Из столичной библиотеки не было сообщения? Никого еще не осенило?
Авл отрицательно дернул подбородком.
– Что-то новое.
– Оно всегда новое. Каждый раз новое! Пока не доберемся до архивов и не обнаружим очередной сундук хорошо забытого старого. А заодно и лекарство к оному.
Вита затянула на бедрах пояс, закрепила на нем набор чистых инструментов и аптечку с полудюжиной базовых средств. Логист протянул ей наручи.
– Яд жизни… – напомнил Корнелий.
– …не мог дать иммунитета против этой дряни. – Прима более резко, чем нужно, затянула ремень на запястье. Поморщилась от боли. – Но общую защиту организма зелье вздернуло на дыбы. Дети хорошо держались. Они боролись, пока болела мать и умирали слуги. Но потом сгорели очень быстро. Буквально за один день.
Медики в последний раз проверили снаряжение и слаженно развернулись. Зашагали в сторону домов, последних из тех, что некогда прижимались к крепостному холму. Пару мгновений Авл молчал, глядя перед собой.
– А их отец?
– Отец, – ласково сообщила Вита, – не принимал никаких лекарств. И в целом показал себя типичным «еослом» в отставке. Железное здоровье, железные нервы – и железные же мозги. Он заболел последним.
– Еще-Один-Спятивший-Легионер, – пробормотал себе под нос медик. Это было еще не худшим вариантом расшифровки их профессионального ругательства. – Может, в этом и дело? Легионерские вакцины? Пусть и ограниченно эффективные.
Оба медика посмотрели в сторону безмолвных и безлюдных стен. На мгновение Вите показалось, что на бастионах угловой башни кто-то мелькнул – но нет. Просто пепел, падающий перед глазами.
– Три недели назад в крепости Тир было полно людей, регулярно получавших легионерские зелья. Им это не помогло.
– Вакцины, бывшие в употреблении более десяти лет назад? – уточнил Корнелий.
– Возможно, – Вита говорила тихо, но очень, очень четко. – Он был ветераном. И умер сегодня ночью. Не от болезни. Сердце не выдержало.
Взгляд, которым коллега наградил начальницу, обжигал даже сквозь маску.
– Не ты ли вечно твердишь, как глупо видеть руку Ланки в каждом новом чихе?