- Убили майора, в перестрелке погиб, уж больно горяч был...
Уже позже выяснилось, что майора, в действительности, не убили, а он просто не захотел возвращаться и остался там, чтобы исправить свое прошлое и стать генералом, что и вскоре случилось. Уж как генерал он потом приехал в больницу в полной красе, весь в орденах и сам на себя непохожий, но медсестра, с которой он, будучи майором, шалил больше всего, сразу признала в нем отца своего ребенка и кинулась генералу на шею. В общем, они поженились, а нового майора из больницы выгнали, потому что он позволял при допросах подследственного больного недозволенные приемы, в смысле, слишком часто прикладывал к телу табурет, что было уже запрещено.
В первый же день новый генерал заперся с больным, с которым он оказался вдруг в больших друзьях, и они о чем-то часа три шептались, но это не попало в протокол, и потому никто и не знает, о чем они там действительно говорили.
В общем, на следующий день в палате пропали не только продукты, но и куда-то подевался и сам больной, и лишь на тумбочке больничной тапкой была придавлена записка: "исправленному верить".
Как вы уже догадались, в палате больше уже никто не появился, и только заглядывающий сюда время от времени генерал госбезопасности лично проверял, чтобы место больного другими психами не занимали. Он с тоскливой надеждой в каждый свой приезд открывал заветную тумбочку, но продуктов в ней так никаких и не было, но у генерала, наверно, и своих харчей хватало, он сильно с тех пор раздобрел. А его новая жена, бывшая медсестричка, тоже с ним иногда заезжала, и очень важничала перед другими сестрами, которые, на самом деле, были не хуже ее. Ведь они тоже, когда спали с генералом (бывшим майором), но делали это честно, потому и не залетели тогда, а то бы генерал-майору пришлось бы жениться на всех сразу, что пока в нашем обществе считается слегка неприличным.
В этот раз пограничный патруль буквально наступил на меня, и я вспорхнул из-под ног серым зайцем и со всех ног побежал к редкому подлеску. Вслед ударил предупредительный выстрел, еще один, и вдруг куча разозленных птиц ударили по веточкам над моей головой.
Я на всякий случай заорал по-немецки "Гитлер капут" и высоко задрал расцарапанные ветками руки. Все еще держа меня на прицеле, ко мне, не спеша, шли трое пограничников, а когда они подошли вплотную, я вдруг понял, что это не пограничники, это даже не совсем люди, это вообще не люди, но автоматы-то у них настоящие. Старший "пограничник" прикоснулся к моему плечу каким-то прибором и на чистом русском пояснил:
- В вашем теле теперь навсегда спрятан контрольный временной чип, и вы больше не сможете бегать через эту границу взад и вперед. Мы предлагаем вам на выбор: пойти в любую сторону от границы, но только один раз. Там, откуда вы бежали, демократия и счастливая Россия 2005 года, а за тем лесочком, вы уже знаете, раз бегали, лежит не менее счастливый Союз Советский Социалистический республик 1975 года. К сожалению, мы не можем поменять вам мозги, чтобы вы напрочь забыли об этих переходах границы, все равно будете помнить, иначе бы пришлось вас просто убить, а это, мы считаем, негуманно.
Уж не тряситесь вы так сильно, а быстро выбирайте раз и навсегда: вам светлое будущее или в светлое прошлое.
Я пошел в СССР, чтобы еще раз выправить свое прошлое, для исправления моего будущего несчастного настоящего. В общем, как говорится, "исправленному верить".
В 1975 году я уже, слава Богу, закончил среднюю школу, и в этот самый момент я и грохнулся со своими пятидесятилетними мозгами в тело семнадцатилетнего выпускника школы, стоявшим на распутье: кем быть, чтобы как можно больше принести пользы стране и, при этом, работать поменьше, а зарабатывать побольше.
В первую минуту я даже растерялся, ну, зачем, спрашивается, я не вернулся назад, и что мне делать в этом советском государстве, которое семимильными шагами идет к своему печальному концу. Но и передумывать было поздно, потому я перевернул только что полученную фотографию выпускников моего класса и ручкой с плохо пишущей пастой набросал на обороте план ближайших мероприятий.
Во-первых, найти всех министров команды Ельцина и других пока неизвестных, но в будущем значимых лиц.
- Все будет хорошо, вот увидите, и надо бы вспомнить, что в этом 1975 году должно скоро случиться, чтобы извлечь из этого какую-нибудь выгоду. Черт, ну ничего из этого года не помню, ах да, я в день своего школьного выпускного по дороге назад упаду и сломаю ногу.
- Е-мое, упал все-таки, ну, точно - сломал щиколотку, в том же самом месте...
В 1979 году я нашел в Свердловске Бориса Ельцина и насильно рассказал ему, что с ним случится в недалеком будущем. Ну, Боря поступил со мной честно, про мою антисоветчину смолчал, но все остальное выложил врачам, и потому меня, на следующий день, поместили в отдельную палату, той самой психиатрической лечебницы, которая описана в начале нашего рассказа.
Алексей ВИНОГРАДОВ
1992 год