Свобода — это отсутствие необходимости, принуждений или ограничений в выборе или действии, это воля человека поступать так, как он желает. Но если свободу проявлять безгранично, то наступает ответственность за последствия своих действий. Возникает логическая цепочка замкнутого цикла: свобода порождает ответственность, ответственность ограничивает свободу. Чем больше свободы, тем выше ответственность и, соответственно, тем больше ограничений, то есть несвободы. Получается, что свобода — понятие эфемерное, умозрительное, оно никак не относится к реальной жизни. Стоило задуматься о свободе, и логика приводила к пониманию, что свобода тождественна несвободе: своим появлением свобода ведет к ограничениям, взаимно увеличиваясь до перехода из одной крайности в другую, равную по объему и противоположную по смыслу. Интересно, что обратного действия суждение не имело: свобода ведет к несвободе, но несвобода не ведет к свободе. Законы логики подсказывали, что здесь имеется зависимость как, например, в суждении «Все Высшие — живые существа, но не все живые существа — Высшие». Высшие — часть более широкого понятия «живые существа», таким же образом свобода — часть несвободы. Поэтому свободный человек не может совершить преступления. Он несвободен на более глубоком уровне сознания.
Но преступление совершено, это невероятный факт, и возникшую проблему надо решать.
Другой факт — чужаки.
— Ты сказал «чужаки», — обратился Исправник к восьминогу. — Расскажи все, что тебе известно: кто говорил о них, как формулировал, по какому поводу и в каком контексте.
— Отец Настоятель поручил Шестому передать господину Исправнику, что найдены трупы и есть подозрение, что один из убитых — чужак, и что, возможно, чужаками были те, кто их убил. Шестому поставлена задача как можно быстрее доставить господина Исправника в Новый Иерусалим.
Ничего нового восьминог не добавит. Суждения Низших просты, они выполняют три функции: утверждают связи между предметами разговора, отрицают их либо констатируют отношение между связями. Высшим доступны модальные суждения, где характер связи уточняется или квалифицируется: «Возможно, я ошибся», «Хорошо, что теперь люди живут вечно»… Низшим не дано мыслить такими конструкциями. Модальные суждения — не выражение эмоций в прежнем смысле слова, а логические оценки связей между предметами и суждениями. Сообщив про убийства, восьминог употребил модальное понятие «возможно», но это была не его мысль, он передал слова Отца Настоятеля. Низшие не могут предполагать или оценивать. Убийство для Низшего — обычный факт. «До сих пор такого не было, а теперь есть. Принято к сведению». То же с чужаками: их не было, а теперь будут. «Невероятно» — мысль, невероятная для Низших.
На сегодняшний день о чужаках известно одно: за всю историю Новой Земли никто чужой на ней не появлялся, и считалось, что появиться не может. Оказалось, что может. Откуда же явились чужаки? О других обитаемых мирах наука не знала, а Новая Земля во время заселения была безвидна и пуста, как рождавшаяся Вселенная в древнем предании. Значит, в одном из выводов ученые ошиблись. Возможно, подвела техника. Некорректная предпосылка — причина ложного умозаключения.
В вечернем мраке ветер гнал над головой тяжелые тучи, полностью скрыв звезды и луны. Небо почернело, растительность в меру умения пряталась от наступающей ночи, водоемы сковывал лед. Когда посыпались первые хлопья снега, впереди показалась верхушка храма Нового Иерусалима — разделенный на секторы прозрачный купол из пластика и металла. Начнись ночь немного раньше, Новый Иерусалим был бы виден издалека, по мощному свечению во тьме. Возвышаясь над окрестными скалами и деревьями, купол храма напоминал восходящее солнце, он сиял исходящим светом, отчего ночь пряталась за освещенными преградами, вытягивая вперед щупальца черных теней.
Округлый купол напоминал, конечно же, не Солнце древней Земли, желтый карлик джи-два, а местное светило, звезду типа эф-девять, более яркую и злую. Яркой она была днем, а ночами людям приходилось кутаться в высокотехнологичные плащи и ждать утра, если ночь застигла вне стен. Восьминогов от переохлаждения спасала попона, снежный покров частенько доставал им до колен, но движение, пока не поступал приказ остановиться, не прерывалось. Из-за снега и пронизывающего мороза падала скорость и чаще приходилось менять сердце и конечности или отправляться на омолаживание полностью. Высшие знали, что проще переждать ночь, чем ехать на транспорте, который едва ползет, а в неподходящий момент может встать.
У входа в Новый Иерусалим Исправника ждал Привратник — уменьшенная копия восьминога, которую словно бы переломили пополам, подняв переднюю часть на девяносто градусов. Четыре конечности были опорными, четыре других служили для работ и охраны, в одной из них находился парализер против роботов или, не приведи Творец, злоумышляющих людей, а три оставшиеся могли орудовать любым инструментом и даже заменять его при крайней необходимости. Конечности Привратника сложно назвать руками или ногами, это были, скорее, лапы, каждая из которых отлично справлялась с любой задачей.