— Как отдохнула? — Я ставлю огромную миску салата на кухонный островок.
— Хорошо. Очень устала. Мало спала прошлой ночью. — Она подмигивает мне. — Чем это пахнет? Запеченным картофелем? — Сейдж смотрит на духовку.
Я улыбаюсь.
— Ага. Надеюсь, тебе нравится картофель и стейки.
— А Папа Римский — католик? — острит она. — Я выросла на ферме. Если бы я не любила картофель или стейки, от меня бы отреклись.
Она смеется и слегка отклоняется от гранитной столешницы островка. Несколько прядей выпали из ее неаккуратного пучка и теперь обрамляют лицо. Тушь слегка размазалась под ее зелеными глазами, делая их еще выразительнее. И пускай Сейдж растрепана, но она по-прежнему самая красивая женщина из всех, на кого я только западал. Я никогда не представлял себе, что могу влюбиться в Сейдж Филлипс, но это практически невозможно не сделать.
— Что? — спрашивает она, когда ловит меня за подглядыванием.
— Ничего, — улыбаюсь ей в ответ, затем беру две тарелки и столовые приборы и ставлю их на стол, накрывая на двоих.
— Могу я чем-нибудь помочь? — Она вытаскивает маленькую помидорку из салата и отправляет ее в рот.
— Нет. Мне осталось только пожарить стейки, и все будет готово.
— Мы должны поесть в патио!
— Серьезно? Я думал, ты захочешь устроиться здесь, ведь тут удобнее.
— У тебя есть огромный стол в патио, и там сейчас так красиво. Давай пойдем туда. — Сейдж радостно подпрыгивает, пока ждет моего ответа. Ну как я могу отказать?
Я усмехаюсь, успокаивая ее.
— Хорошо.
Сейдж начинает собирать все с кухонного островка — миску с салатом, заправку, бутылку вина и два бокала — и тащит наверх. Я качаю головой и посмеиваюсь над тем, как такие простые вещи делают ее счастливой.
Через пару минут я нахожу ее в патио. Она уже открыла вино и сидит по-турецки в центре шезлонга, потягивая вино из бокала.
— Хэй, — говорит она, поворачивая ко мне голову. С Сейдж все ощущается гораздо лучше. Очередная ночь в моем доме, в моей жизни. Я борюсь с улыбкой.
— Хэй, — ставлю поднос со стейками на каменный стол и разжигаю гриль.
— Здесь так круто, — комментирует она, подняв глаза к небу.
— Да. Осталось не так много летних ночей, которые будут так же приятны. — Я намекаю на спокойные вечера, что у нас были.
— Ты часто проводишь время здесь, наверху?
Нет, и мне стыдно. Мне очень повезло иметь такое современное патио, но оно не используется так часто, как мне бы того хотелось.
— Неа.
Она приподнимает брови.
— Почему? Здесь так красиво. Даже в самую холодную зиму, я просто уверена, что здесь чудесно.
— Ага. Но чертовски холодно, — смеюсь я. — Честно, Сейдж. Я не много времени провожу дома, а когда я здесь, то обычно нахожусь в своем кабинете или сразу иду спать.
Я кладу стейки на гриль и достаю пиво из мини-холодильника, встроенного в огромный каменный островок.
— Почему ты так много работаешь? — спрашивает она грустно, поднимаясь с шезлонга и подходя ко мне.
Мое сердцебиение учащается, и я перевожу взгляд на стейки, переворачивая их.
— Я знаю, каково это — иметь все, а потом потерять, — говорю я, закрывая крышку гриля. — Я горжусь тем, что честен, трудолюбив и забочусь о том, чтобы каждый работник был счастлив. Традиции успешной компании настолько прочны, насколько хороши ее лидеры.
Сейдж толкает меня в плечо своим.
— Ты хороший человек, Холт Гамильтон.
Я посылаю ей небольшую, но честную улыбку.
— Пытаюсь. — Уводя разговор от себя, я глубоко вздыхаю. — Так что ты думаешь о работе в «Джексон-Гамильтон»? Все так, как ты думала? — поигрываю бровями и усмехаюсь. — Только честно.
Она закатывает глаза, но отвечает честно.
— Мне нравится, — восторженно произносит она. — Конечно, первые недели я чертовски нервничала. Я имею в виду, что, когда я увидела имена нескольких клиентов, то у меня чуть не случился сердечный приступ.
Я посмеиваюсь над ее высказыванием. Среди наших клиентов изрядная доля знаменитостей, рок-звезд, профессиональных спортсменов, бизнесменов и даже политических деятелей. Мы обслуживаем любого, кто готов приобрести частный самолет.
— Ты привыкнешь. Очень скоро ты поймешь, что все эти люди такие же, как ты или я. В них нет ничего особенного, кроме славы.
— А еще банковского счета на миллионы и миллиарды долларов, — фыркает она.
— Ах, да. Еще деньги, — киваю я, соглашаясь.