Но мы все прекрасно понимаем, что это ничего не значит, что это просто отсрочивает
неизбежное. И я не хочу провести остаток моей неизбежности, валяясь в постели, когда могу
заниматься делом!
Это удар под дых, слышать, как легкомысленно она говорит о собственной смерти. Часть
меня – прекрасно знает, и не отрицает, что сестра борется с этой проклятой болезнью всеми
возможными способами. Люси так же здорова, как любой другой с тяжелым синдромом
"хрустального человека" (прим. пер.: хрустальный человек или так называемая хрустальная
болезнь – это синдром ломкости костей). Но есть и другая часть – та часть, которая
удерживает меня в Вегасе, даже когда я хочу быть далеко-далеко отсюда, чтобы
поддерживать её каждый раз, когда она об этом говорит. Каждый раз, когда мне приходится
сталкиваться с тем, что моя младшая сестра не рядом со мной. Она далеко уже больше
десяти лет.
– Знаю, знаю, – я успокаиваюсь, поглядывая на часы, пока иду прогулочным шагом через
парковку. Уже почти два, чёрт побери, и если я хочу попасть домой, чтобы увидеть Люси,
прежде чем туда вернётся мой отец, мне нужно поторопиться. Первым делом мне нужно
пойти и забрать свою чёртову зарплату, но я провела всё утро в сети, просматривая
объявления и пытаясь найти новую работу.
К сожалению, сейчас лето и большинство работодателей, которым я подхожу, даже если
использую свою степень по философии "Вассара" и свою настоящую фамилию, уже приняли
студентов колледжа, желающих провести свои летние каникулы на вечеринках Вегаса.
Всё это означает, что я в полной заднице, до тех пор, пока не соберусь бежать обратно к
папочке за помощью. Что я категорически отказываюсь делать.
У меня есть немного сэкономленных денег, почти ничего, но достаточно, чтобы
продержаться шесть недель без зарплаты. Два месяца, если я исключу мои еженедельные
сеансы терапии, что в действительности я не хочу делать. Но учитывая альтернативу –
возвращение домой с поджатым хвостом, несколько недель не видеть доктора Коллинз – это
меньшая цена, которую придётся заплатить.
На улице 112 градусов (прим. пер.: имеется в виду 112 градусов по Фаренгейту – около 44
градусов по Цельсию) я потею, и когда добираюсь до отеля-казино, то на мгновение
останавливаюсь прямо в дверях, чтобы насладиться прохладой кондиционера и попрощаться
с сестрой.
Потом продолжаю свой путь через игровой зал с его мигающими огнями и звоном
колокольчика игровых автоматов, направляясь к бухгалтерии, чтобы забрать свой чек. По
моим подсчётам, я отработала примерно сорок восемь часов, всю неделю до моего
пятидневного отгула, и ещё весь вчерашний день. Звучит довольно прилично, но на самом
ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ
HTTP://VK.COM/LOVELIT
деле это не так, не тогда, когда ты думаешь о том, как долго продлится твой период без
зарплаты и отсутствия чаевых, пока не найдёшь другую работу.
Думаю, это будет относительно быстрая процедура, в конце концов, я уволена. Не похоже,
что они захотят обсуждать причины увольнения. Однако когда я попадаю в бухгалтерию,
меня отправляют в отдел кадров, а когда добираюсь до отдела кадров, оттуда меня
посылают наверх, в офис мистера Кейна.
Это совершенно выводит меня из себя. Я имею в виду, действительно. Да, я попала по-
крупному, но удар был полностью заслуженным. Плюс, меня уже уволили, что, чёрт возьми,
ещё может со мной сделать этот старик?
Я испытываю сильное желание уйти и послать к чёрту все дела. Но мне нужна зарплата –
это единственное, что стоит между мной и моей просьбой денег у отца, и я бы предпочла
раздеться у шеста, чем выпрашивать у него хоть цент. Не потому, что он не даст мне их, он
даст. Проблема лишь в том, что папочка добавит к ним около миллиона условий в придачу,
которые я должна буду выполнить. Мне потребовалось двадцать четыре года, чтобы
избавиться от этих чёртовых пут и вернуть контроль над своей собственной жизнью и когда
я это сделала, он был зол как чёрт. Я ни за что добровольно не надену их на себя.
К тому времени, когда я добираюсь до офиса мистера Кейна на тридцатом этаже, у меня
начинает болеть живот. Не потому, что я нервничаю из-за встречи с большим боссом, я
больше не нервничаю, но боюсь того, что он собирается мне сказать. Это Вегас и у этих
ребят всё схвачено. Если он не захочет заплатить мне, потому что игрок вдруг решил подать
в суд, или что-то другое, нет ничего, что я в состоянии с этим поделать. Не без адвоката,
которого я в любом случае не могу себе позволить. И не тогда, когда именно я – та, кто так
явно ошибся.
Не то, чтобы я собиралась признаться в этом ему или кому-либо ещё. Нет, мне нужна эта
чёртова зарплата, и я не уйду отсюда без неё.
Когда я добираюсь до его офиса, то подхожу к секретарю – пожилой женщине с
короткими волосами и кислым выражением лица, что напомнило мне монахиню Пресвятой
Богородицы Лурдес. Как многие девушки я ходила в католическую школу в старшем классе,
когда училась в средней школе. Она говорит мне, чтобы я присела, но я её игнорирую.
Вместо этого, подхожу к окну и смотрю на расположившийся внизу квартал Стрип. Отсюда
он выглядит почти очаровательно – грязь, порно брошюры и отчаяние кажутся на
расстоянии в миллион миль от этого места.
Не могу вспомнить время, когда была далеко отсюда, время, когда блеск и гламур были
всем, что я знала о Лас-Вегасе.
Но это было давно, и нет смысла оглядываться назад. Или, по крайней мере, такова моя
философия и я её придерживаюсь. Как только я смогу забрать эту чёртову зарплату, то
двинусь дальше.
Я настраиваю себя на долгое ожидание; не могу поверить, что Ричарду Кейну есть дело до
уволенной официантки, но не проходит и пары минут, как монахиня в гражданской одежде
говорит, что я могу войти.
Я поворачиваю голову к двери, ведущей в кабинет, в святая святых, но прежде чем
успеваю дотронуться до ручки, она распахивается. И я вижу, как её открывает высокий,
хорошо сложенный мужчина с широкими плечами. Человек, который стоит там, наверняка,
не семидесятилетний мистер Кейн.
Наши глаза встречаются, когда я перешагиваю через порог, и тела соприкасаются в узком
дверном проёме. Несколько долгих секунд я не могу думать, не могу дышать. Не могу делать
ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ
HTTP://VK.COM/LOVELIT
ничего, кроме как смотреть, как в моём тщательно выстроенном плане не-упасть-в-грязь
лицом, происходит сбой.
Не хочу, чтобы он увидел это, не могу позволить это увидеть, поэтому просто смотрю ему
в лицо, прямо в глаза, как учила меня моя мама. Но в этот раз это не срабатывает. На сей раз
всё ввергает меня в состояние шока. Не потому, что он развратник, как тот русский ублюдок
прошлой ночью, а потому что безусловно, он не такой.
Я моргаю, стараясь сосредоточиться, но вижу его зелёные глаза. Насыщенные, зелёные и
настолько тёмные, что, кажется, они находят отклик внутри меня. Это та тьма, которую я
всегда старалась игнорировать, потому, что так много времени провела в темноте, пытаясь
притвориться, что её там нет.
Тот факт, что я могу так легко увидеть своё отражение в его глазах – ужасает. Я должна
отвернуться, отойти. Бежать прочь. Но вместо этого просто стою тут в течение нескольких
долгих, тихих секунд. Завороженная. Пленённая. Очарованная.
Я не двигаюсь. Не моргаю. Чёрт, не уверена, что даже дышу. Только моё сердце,