– Чего стоишь? Настаиваешь, чтобы тебя убили? – подколол ее Паулус.
– Хотела попрощаться, – пробормотала девушка, которой воспитание и симпатия к коллеге в самый последний момент не дали ускользнуть домой по-английски.
– До завтра, – вполне миролюбиво сказал ей Квентин.
– До завтра, – прошептала она и заторопилась по тротуару.
Паулус сразу же забыл о ней, как только очутился за рулем своего "форда", и повел машину в "Паранормальное-нормально".
Вопреки обыкновению в обществе было тихо. Десяток окошек на первом этаже уже застеклили. В кабинете сидел только Джулиан. В глубине души Квентин очень обрадовался этому. У них уже очень давно не было таких вечеров, когда они могли пообщаться спокойно, без свидетелей, никуда не спеша и не думая о делах. Не включая свет, разговаривая вполголоса, они сварили себе кофе и устроились друг возле друга на широком кабинетном подоконнике. Квентин совсем по-мальчишески склонил голову на плечо своего учителя и друга, тот по-отечески обнял его одной рукой. Паулус поведал о событиях сегодняшнего дня безэмоционально, Джулиан – с восторгом. Слушая его уверенный бодрый голос, Квентин только сейчас понял, как же он от всего этого устал. Даже от общества. Как же ему хотелось, чтобы Джулиан, всегда уверенный и деятельный Джулиан, все за него решил и сказал, что ему делать, – как когда-то в XIII веке.
Когда Винтер умолк, чувствуя, что голова его ученика все тяжелее упирается ему в плечо, как будто тот сейчас уснет, Квентин неожиданно спросил:
– Джулиан, я тут вдруг подумал о Ларте. Он ведь был для нас не просто напарником. Впервые за столько лет кто-то стал для нас равным, не чужим. Ты любил его, Джулиан? Я – да. Хоть и сам этому удивляюсь.
– Его нельзя было не любить. Помнишь, когда мы угодили в ловушку Терца и разбойники напали на Ларта, мы как один кинулись защищать его. Честно, тогда я не думал, что ты подставишься под удар. Ты рисковал жизнью, в отличие от меня. Он действительно заслужил и нашу любовь, и наше уважение. Такой был человек.
– Я тогда не думал о риске. Я действительно хотел его спасти. До него только твоя жизнь вызывала у меня такие сильные эмоции.
– И я тоже. Действительно хотел его спасти. И мы оба не смогли.
– Почему так получилось?
– Не знаю. Спи. Все это в прошлом. Мы не в состоянии защитить всех, кого в течение всей нашей жизни будем любить. А некоторые сами не хотят этого. Главное, мы пытаемся.
– Джулиан, тебя я буду защищать всегда. В любом состоянии, при любых обстоятельствах. Ценой собственной жизни. Я никогда не позволю себе потерять тебя навсегда.
– Я знаю, Квентин. Так и должно быть.
"Но если вдруг тебе самому понадобится защита, а я ничего не могу, кто тебе поможет?"
Глава 27
Антикварный магазин
Утром колдуны, так и заснувшие на широком кабинетном подоконнике, привалившись друг к другу, проспали. Разбудил их звонок Джулианова мобильника. Прежде, чем ответить, бывший Великий колдун машинально взглянул на часы в верхнем углу экрана и ощутимо пихнул локтем встрепенувшегося подельника:
– Без двадцати восемь!
Квентин лениво потянулся всем своим длинным костлявым телом и, вопреки собственным принципам, телепортировался. Джулиан не успел ничего съязвить ему вслед и нажал на кнопку ответа. В такую рань его с извинениями побеспокоил отец Вали, который сам добирался на работу. Он доложил, что договорился о встрече со старым антикваром, и что тот будет ждать Джулиана в магазине с десяти до одиннадцати. Винтер заметно оживился. Поблагодарив Александра Борисовича и убрав телефон, колдун слегка царапнул ногтем ладонь, слизнул неохотно выступившую каплю крови и отдал мысленный приказ:
«Зайди».
Через пять минут в кабинет вошел хмурый, как ноябрьский вечер, Морис, чуть замешкался на пороге, подумал и опустился на одно колено.
– Перестань, – поморщился Джулиан. Он все ещё продолжал сидеть на подоконнике и с насмешливым высокомерием смотрел на стрелка. – Прошлый раз был исключением. Это были воспитательные меры, а не руководство к действию.
– Быстро ваше величество наигрались в короля и слугу, – Морис легко поднялся. В его тоне предусмотрительно не было яда, а в стальных глазах – ехидства, но ответ колдуну не понравился. Он ещё раз, нарочито медленно провел ногтем по ранке, и Вормс инстинктивно потер отозвавшуюся болью шею.
– Это не значит, что я снова буду играть в хама и объект для его словесных упражнений, – спокойно сказал Винтер.
– Хорошо. Тогда во что все-таки поиграем? – стрелок наконец-то проявил интерес к тому, зачем его позвали.