– Это твое нормальное состояние.
– Мария Павловна, почему вы сегодня злы на меня? Мне показалось, или в последнее время между нами сложились неплохие отношения? Вы добросовестно мне помогали. Я, как и обещал, отпустил Свету, да и Вадим жив-здоров. Чем я заслужил ваше неудовольствие?
– Ты используешь моих внуков для достижения своих целей, как пешки в шахматной игре. На Свете больше твоих чар, чем когда она была хранительницей твоей магии, а Вадим снова заперся в обществе твоего опасного друга. И хоть прямой угрозы вы с Паулусом сейчас для нас не представляете, я не могу не переживать за них.
Сказав это, Мария Павловна как будто успокоилась, осмелилась повернуться к незваному гостю спиной и достать две рюмки. Следом на столе появилась плетеная корзина с пирожками, заботливо прикрытой белой накрахмаленной салфеткой.
– Не стоит, – Джулиан открыл бутылку, содержимое которой ароматно благоухало поздними прелыми грушами и сушеной сливой, и улыбнулся старушке той уверенной чарующей улыбкой, которая, наверное, и сводила с ума всех его женщин. Сделано это было скорее в силу привычки, нежели с тайным умыслом, и Мария Павловна поняла это. – В этой шахматной партии, как вы изволили выразиться, ваши внуки уже не пешки. И не жертвы. У каждого есть своя цель и свой интерес. Вы говорите, я слишком много колдую над Светой. Да, когда-то я использовал ее для исполнения своих замыслов. Хотел получить и жену, и королевство. Не получилось – так хоть сохранить магию. Но теперь мое колдовство будет ей только во благо. Я перестану быть ее навязчивой идеей, и ваш благородный, верный, заботливый Аргус, который всегда рядом, быстро займет ее мысли. Не забывайте, я знаю все о магии Чувств. И Вадим не просто так добровольно запирается в обществе. Уверен, он ищет шанс помочь Оуэну. Там же шпион на шпионе, помимо того, никем не пойманного, с которого все началось. Толпа людей, ведущих двойную игру. Все всё понимают, и всех все устраивает.
– Хорошо, с моими внуками понятно, – Мария Павловна чокнулась с Джулианом и глотнула из рюмки. Настойка оказалась тягучей, горько-сладкой с приятным ароматом прогретых поздним августовским солнцем фруктов. – Но почему такая ситуация должна устраивать вас с Квентином?
– Квентина она и не устраивает, – Джулиан усмехнулся и, ребячливо заглянув под салфетку, добыл себе круглый пышный пирожок. Марию Павловну в очередной раз накрыла волна непреодолимой симпатии к нему, и щемящее чувство того, что перед ней не враг, а внук, заставило ее машинально снять позабытую салфетку и подвинуть корзинку к гостю поближе.– Поэтому он и бесится. И пытается шпиона поймать. А в итоге – плодит их вокруг себя все больше и больше. Но, я думаю, у него все под контролем. Он сильно повзрослел за годы моей смерти. Научился самостоятельности. Что же касается меня… Мои интересы здесь не затронуты, судьба "Паранормальное-нормально" мне безразлична, поэтому я просто смотрю со стороны и… играю, если хотите. Вы знаете, мне нужна магия. И не в таких количествах, в каких ее приносит квентиновское общество.
– А в таких, в каких ее приносят древние книги?
– В том числе. Кстати, вы не жалеете, что отдали мне труд Дика Спенсера? Как-никак оказали содействие врагу, а у вас, как я понял, на этот счет пунктик.
Мария Павловна отмахнулась и снова чокнулась с колдуном.
– Может, я была и не права, наступив на те же грабли, что и моя молодежь, но я не жалею.
Джулиан рассмеялся.
– Вот видите! Подобно другим, и вы полюбили меня!
– Ну, не льсти себе, – привычным ворчливым, но уже не недовольным тоном буркнула Мария Павловна. – То, что разок я поддалась твоему гнусному шантажу, еще не значит, что я продалась тебе с потрохами.
– Вы к этому придете. Поверьте, у меня вековой опыт.
Они улыбнулись друг другу и снова выпили. Пригрызшись к вожделенному пирожку, Джулиан спросил:
– Мария Павловна, вы думали о том, что будет, когда шпиона обнаружат и вся эта история подойдет к концу?
– Об этом должен думать ты, и я надеюсь на твое благоразумие, – вспомнив о Денисе, старушка слегка напряглась.
– О, так вы тоже в курсе личности того, кого мы ловим?
– Не утверждай этого наверняка. Ты знаешь мою позицию: любой, кто задастся целью потопить "Паранормальное-нормально", в моих глазах будет достаточно смел и благороден для того, чтобы сопереживать его участи. А зная твоего Квентина… Надо взывать о заступничестве к тебе.
– Он его убьет, – качнул головой Винтер. – И тут я буду бессилен. "Паранормальное-нормально" для Квентина свято.
– А ты все-таки постарайся, – доверительно сообщила старушка. – Возможно, от его жизни будет зависеть, получишь ли ты последнюю книгу на добровольных началах или нет.