Джон увидел, как тень пробежала по ее лицу. Ему захотелось приблизиться к ней и взять за руку. Он хотел бы узнать о тех временах, понимая, что они были безрадостными. Ему неприятна была сама мысль о том, что Мэгги когда-то было плохо. К счастью, он не успел еще придумать подходящего вопроса, как она сама продолжила рассказ.
— Хорошо, что я имею такую возможность сейчас, даже если что-то приходится приносить в жертву.
Он кивнул, думая о наклонном полу на кухне, об ужасном переднем крыльце, которое он прошел так осторожно, о прогнувшейся кровле.
— Когда я была ребенком, — продолжила она, — мой пони всегда стоял в этой же самой конюшне вместе с двумя скаковыми лошадьми моего отца. Одно время все это принадлежало одному человеку, державшему конезавод. Мой отец работал на него. Я думаю, что, если бы мой отец был жив, благодаря его опыту конюшни бы процветали, но он умер, а после его смерти дела пошли на спад. Шаг за шагом все было продано. Первые владельцы давно уехали, а те люди, у которых я купила этот дом и три акра земли, владели примерно одной восьмой прежней территории. Они разбили яблоневый сад и устроили грядки для выращивания овощей на продажу, кроме того, они держали нескольких коров.
Джон подумал, что нужно сказать что-нибудь хорошее о доме — поначалу он полагал, что она его только снимает. Однако купить такой дом — ну что ж, это кое-что говорило о ее рассудительности.
— И вы получили возможность держать лошадей, — сказал он. — Я полагаю, вам повезло, что здесь столько места для них.
— Я тоже так считаю. — Она повернулась на скамейке и, перекинув через нее ноги, встала. — Вам нравятся лошади?
Это прозвучало как приглашение. Они вместе подошли к изгороди. Лошади приветствовали ее ржанием, настойчиво тыкаясь в лицо.
— Медальон, — Мэгги представила кобылу, — и Призрак. — Призрак потянул ее за ворот рубашки. Она высвободилась и, сорвав с яблони два яблока, протянула одно Джону. Он покормил кобылу, которая, явно неудовлетворенная этим, принюхалась к его одежде и ухватила подол его рубашки большими желтыми зубами. Осторожно, но твердо, что очень понравилось Мэгги, он ослабил хватку, извлек рубашку и оттолкнул лошадиную морду.
— Вы умеете обращаться с лошадьми. — Она была приятно удивлена.
— Мне приходилось работать с ними. Я был…
Джон внезапно замолчал, как будто его схватили за горло, и заметно побледнел. Мэгги взглянула на поле — Джилгамеш, немецкая овчарка, принадлежавшая соседу, захлебываясь от лая, несся к ним от дальнего угла конюшни. Шерсть на нем встала дыбом, зубы были оскалены. Тем не менее, он вилял хвостом. Прежде чем Мэгги успела приказать собаке замолчать, Джон поднял ее на руки и с криком «Лезь!» подсадил на нижнюю ветку яблони.
— Джон! — Мэгги ухватилась за ветку, потому что у нее не было другого выбора, но тут же соскочила вниз, спокойно приказав Джилгамешу сидеть. Он послушно сел, высунув язык и насмешливо поглядывая вверх на Джона, полностью удовлетворенный эффектом, который произвело его появление.
— Все в порядке, — сказала она, глядя на побелевшее лицо Джона. — Джилгамеш — хороший пес. Шумный, но безопасный. Джилгамеш, как не стыдно! Какой ты все-таки бестолковый!
Пес наклонил голову, и Мэгги, смягчившись, потрепала его за уши.
Джон снова обрел дар речи.
— Я умею обращаться с лошадьми, но, как видите, не с собаками. Простите. Я не должен был переоценивать опасность.
— Все нормально, — сказала она. — Я не ушиблась. — Она улыбнулась, стараясь сгладить этот неприятный для него эпизод. — Вы сказали, что вам приходилось работать с лошадьми?
Он помедлил с ответом несколько секунд, в течение которых не спускал глаз с собаки, пока не убедился, что сейчас она не представляет непосредственной опасности.
— Да. Я работал на конюшне перед поступлением в колледж. Я пошел на эту работу, потому что у меня не было выбора — ничего другого не предлагалось. В чем я действительно нуждался, так это в квартире, которая предоставлялась по договору. — Он криво усмехнулся. — Я ничего не знал о лошадях, когда брался за эту работу. Я быстро научился ездить верхом и даже стал получать от этого удовольствие, но в последнее время как-то не было возможности.
Он немного помолчал, ритмично похлопывая Медальон по шее.
— Мне надо будет подумать о том, что, может быть, это совсем неплохо — иметь лошадей. Я знаю, что это очень понравится Энди, и теперь, раз уж я вернулся сюда… — он пожал плечами, — почему бы не иметь лошадей.
— Вы жили здесь раньше?