Мэгги повернула зеркало заднего вида так, чтобы видеть девочек.
— Если я выставлю свою кандидатуру и если меня выберут, то я стану лишь одним из членов школьного совета, и скорее всего вопроса о том, чтобы кого-нибудь увольнять, не встанет. Мистер Абернефи во многих отношениях прекрасно выполняет свою работу, и широкий круг родителей и учащихся его поддерживает.
— Только не я, — произнесла одна из сестер.
— И не я, — абсолютно таким же голосом произнесла другая.
Чтобы сменить тему разговора, Мэгги обратилась к Джону, вернув зеркало в прежнее положение:
— Что сделало эту неделю такой ужасной?
— Андреа Джейн, — немедленно ответил он, чем вызвал бурю протеста на заднем сиденье.
С этого момента разговор стал общим, и все четверо вдоволь насмеялись. Мэгги с удовольствием отметила про себя, что Джолин держится уверенно, а не подчиняется во всем Энди и не сидит тихонько в углу, как это обычно бывает с ней в обществе других девочек. Только один раз за все время разговора возникла некоторая неловкость, когда во время случайно возникшей паузы Джон неожиданно спросил:
— А что ты передала Энди тогда, около дома?
Мэгги на мгновение задумалась и потом произнесла со спокойной улыбкой:
— Просто вещицу, которая Энди очень дорога. Она взяла ее как талисман в первый день в школу на счастье, а может, чтобы чувствовать себя увереннее. Я думаю, что в будущем она будет обращаться с этим предметом осторожнее. Надеюсь, эта тема исчерпана? — Она поймала в зеркале благодарный взгляд Энди и подмигнула ей.
Джон обернулся и посмотрел, сощурившись, на дочь:
— Энди? Это что-то, о чем я должен знать?
На этот раз настала очередь Энди обдумывать свой ответ. Наконец она произнесла:
— Нет, папа. Мисс Эдейр права. Я буду теперь осторожнее. Я обещаю, мисс Эдейр!
Снова улыбнувшись и подмигнув отражению Энди, Мэгги сказала:
— Если хочешь, любовь моя, можешь тоже называть меня просто по имени.
Джон тут же вмешался с улыбкой:
— О, любовь моя, спасибо! Сочту за честь.
Мэгги весело рассмеялась, но внутренне вся затрепетала, когда он так обратился к ней, пусть даже и в шутку.
Казалось, прошло всего несколько минут, а они уже выходили из машины на самом краю пирса, где рыба и чипсы мистера Литла подавались все то время, что Мэгги себя помнила.
— Как я рад, что приехал сюда, — произнес Джон, когда они покончили с ужином. Он действительно был рад. Очень. Он наслаждался легким, приятным разговором, который они вели с Мэгги во время ужина, тем, что причудливой формы жареную картошку полагалось делить с настырными морскими чайками, наслаждался, слушая, как сестры разговаривают, спорят и дружно смеются вместе.
Они с Мэгги выбрали местечко на одном краю пирса и сидели там, свесив ноги. Девочки забрали свои порции на другой край и устроились со своими пакетами так, чтобы родители могли их видеть, но чтобы у обеих пар была возможность спокойно обсуждать свои дела.
— Мне очень приятно, — ответила Мэгги на восторженное признание Джона. Ее глаза были сейчас ярко-зелеными и излучали мягкий блеск. На щеках у нее играли розовые блики, которые отбрасывало заходящее солнце. Джон не мог себе представить, где бы ему сейчас могло быть лучше и с кем было бы приятнее делить этот ужин. Все причины, почему это неправильно — проводить время с Мэгги Эдейр, которые он в свое время выдвигал, казались какими-то нереальными.
— Согласись, очень технично организовано, — добавила она, — ведь это Джолин вас пригласила.
— Но она сказала, что ты подумывала о том, чтобы пригласить нас поужинать вместе, — напомнил он.
Мэгги пожала плечами.
— Подумывала. Но она не была в восторге от этой идеи, и я не стала настаивать.
— Ясно.
Они некоторое время продолжали смотреть друг другу в глаза. Джон первым отвел взгляд.
Когда он снова посмотрел на нее, она вытряхивала из своего пакета остатки хрустящего картофеля и скармливала их чайкам. Подняв на него взгляд, она произнесла:
— Ты не представляешь, как я рада перелому в отношении Джолин к Энди. Мне кажется, она уже больше не жалеет, что все так получилось.
— А ты?
— Я? — Ее глаза округлились.
— Вначале ты не очень-то обрадовалась.
Она вновь пожала плечами.
— Наверное, я просто очень испугалась. Ведь Джолин — это все, что у меня есть. Я была… эгоисткой. Мне не хотелось ни с кем ее делить, даже с ее собственной сестрой, да к тому же она с самого начала так тянулась к тебе. Я ревновала ее. Теперь я сожалею об этом. Ведь я же сама пыталась внушить ей, что любовь — не пирог, который становится все меньше и меньше от того, что его делят, а, наоборот, она растет, охватывая всех, кого мы храним в сердце.