— Скучал по тебе?! — Он возмущенно воззрился на нее. — Да я места себе не находил! К тому же разве прошло только двенадцать часов? Мне кажется, это была целая вечность!
Мэгги взглянула на наручные часы и покачала головой. Повертев в руках пуговицу на его рубашке, она произнесла:
— Даже чуть меньше. — Бог мой, Мэгги, — простонал Джон, притягивая ее к себе. — Как ты можешь быть такой холодной, такой бесчувственной? Каждый раз, как мы входили в какую-нибудь комнату, где была кровать, мне хотелось выгнать девочек, затащить тебя на постель и просто-напросто изнасиловать! Один только вид тебя в моей спальне, когда ты водила рукой вверх-вниз по деревянным стойкам кровати, возбудил меня настолько, что я почувствовал себя еще хуже, чем сегодня утром, в церкви. Еще спасибо нашим просторным церковным одеяниям, а то бы все увидели, что ты со мной делаешь!
«Неужели это было бы так плохо?» — хотела спросить Мэгги, но Джон уже снова целовал ее.
— Это было нечестно, так смотреть на меня в церкви, — прошептала Мэгги после некоторой паузы.
Он поднял голову и посмотрел ей в глаза:
— А ты думаешь, честно было стоять с таким благочестивым видом, сложив руки на груди, словно какой-нибудь херувимчик, и буквально раздевать меня взглядом!
— Не было этого!
— Было, было.
— Ты что, затащил меня сюда, чтобы спорить?
Джон улыбнулся, поцеловал мочку уха, затем и шею и, наконец, губы.
— Я затащил тебя сюда потому, что не мог больше сдерживаться, а мне не хотелось смущать детей.
Мэгги вздохнула:
— Кстати о детях…
Голоса девочек, зовущих Мэгги и Джона, зазвенели в коридоре.
Поспешно проведя рукой по волосам, Мэгги отперла дверь ванной, приложила палец к губам и вышла в коридор.
— Я здесь, девочки, — громко произнесла она. — Я… э-э… зашла поправить прическу.
Джолин с удивлением посмотрела на нее:
— Мам, но ты сейчас совсем лохматая.
Мэгги пожала плечами.
— Ты же знаешь, как трудно привести в порядок мои непокорные волосы.
На вопрос Энди о том, где ее папа, Мэгги снова пожала плечами:
— Думаю, он скоро появится. Вас послала миссис Виздом? Обед уже готов?
В тот день Джон не пришел на репетицию хора, и Мэгги не видела его до вторника, когда он заехал к ней около двух. Он вошел в дом и, ничего не говоря, принялся целовать ее. Не помня себя, Мэгги потащила его в свою спальню и буквально набросилась на него, впрочем, он совершенно не сопротивлялся.
В среду он влетел к ней через минуту после того, как школьный автобус увез Джолин. Мэгги была еще в халате, накинутом на ночную рубашку, волосы не причесаны. К тому моменту, когда Джону пора было уходить, они были растрепаны еще сильнее. Он улыбнулся, проведя рукой по ее голове, и сел на кровати, Мэгги же продолжала лежать среди смятых простыней.
— Да, твои волосы возьмет не всякий гребень. Ты знаешь, как трудно было мне сдержаться и не захохотать во весь голос, когда ты вышла из ванной и представила дочери такое сомнительное объяснение?
Она тоже села на кровати и толкнула его в бок:
— И это вся благодарность за то, что я спасла твою честь? За то, что ты не упал в глазах дочери?
— Мэгги… — Джон прикусил губу, потом перевел взгляд на ее ладони, все еще сжимавшие его руки, и, испустив глубокий стон, заключил ее в свои объятия. Он так сильно сжал ее, что у нее едва не захрустели позвонки. — О, Мэгги! Я… — Он вдруг на полуслове замолчал и зарылся лицом в ее волосы.
Она резко высвободилась и уставилась на его бледное, застывшее лицо:
— Что?
Он отвел взгляд и покачал головой:
— Ничего. Ничего.
Вот именно, думала Мэгги в пятницу вечером. Ничего. Ровным счетом ничего. Вот все, что она услышала от Джона за два долгих дня, прошедших с их встречи, и за две еще более длинные ночи. Тем не менее ей некогда было особенно горевать в эти дни: за это время она успела дать два интервью городским газетам и записать выступление для местного телевидения. Общая встреча всех кандидатов была назначена на первый четверг ноября, и у Мэгги было достаточно дел, чтобы не сидеть сложа руки.
Джон позвонил в субботу рано утром, когда она еще не встала с постели.
— Привет, — одного этого слова, произнесенного им, оказалось достаточно, чтобы Мэгги захлестнуло волной желания. Мгновенно вспотевшей рукой она сжала трубку и стала жадно ловить каждое его слово.
— Прости, что не звонил, я отсутствовал некоторое время, — проговорил он. — Я пытался выкроить свободную минутку, чтобы связаться с тобой, но ничего не вышло. Все это время я совершал рейсы в Галифакс и обратно, как молочный фургон. Я уже не помню, сколько времени я не был дома, а спал только урывками.