— Все нормально, дорогая, — прошептала Кассандра ей. — Я рядом.
— И кто тут у нас? — нетерпеливый голос мужчины стал очень мягким при разговоре с ребенком.
— Виктория, — тихо ответила девочка.
— Здравствуй, Виктория, — он протянул ей свою большую руку, и через мгновение, к большому удивлению Кассандры, Виктория пожала ее. — Приятно познакомиться. Ты в порядке? — спросил Блайант, смотря на сажу на их лицах.
— Да.
Блайанд перевел взгляд на Кассандру.
— Да, мы обе в порядке.
— Габор! — к нему тут же повернулась женщина. — Покажите им, где они могут привести себя в порядок.
Кивнув, он вернулся к Лукасу.
— Теперь давай осмотрим тебя.
Кассандра и Виктория последовали за женщиной в маленькую комнату.
— Здесь уборная, — указала она на насос, — здесь полотенца, — открыла ящик. — Если вам что-нибудь понадобится, дайте мне знать, — она вышла из комнаты.
Кассандра посмотрела на Викторию.
— Ну, милая, о чем ты думаешь? — вытащив маленькое полотенце, она посмотрела на то, что по ее мнению, являлось раковиной. — Итак, как ты думаешь, как тут включается вода?
Виктория подошла к раковине и осмотрела на нее. И вдруг вода начала течь сама. Тори подарила тете улыбку, которая быстро исчезла.
— Очень мило, давай приведем тебя в порядок, — взяв чистое полотенце рядом с мойкой и смочла ее водой, Кассандра начала смывать сажу и слезы с лица племянницы. Потом протерла шею и руки. — Вот так лучше, как новая, — она улыбнулась ей.
— Но ты все еще в беспорядке, тетя Кэсси.
— Ну, огромное вам спасибо, юная леди, — глядя в маленькое зеркало, Кассандра увидела, что Виктория не преувеличивала. Ее волосы были растрепаны и опалены; копоть покрывала почти все лицо, как у древнего воина, плюс дорожки от слез.
— Мило, — это все, что она могла придумать.
Кассандра тоже протерла лицо, смывая сажу.
Рана была эффективно очищена и запечатана. Блайант посмотрел на Лукаса.
— Вы обработали это в поле?
— Нет, Кассандра обработала ее, — Лукас жестом указал в сторону ванной.
Блайант подумал о маленькой женщине:
— Она хорошо поработала. Я собирался дать вам стандартный усилитель, но не думаю, что он вам понадобится. Что мне еще нужно знать? — Блайант посмотрел на Лукаса.
— На счет чего?
— Вы, кажется, к ней сильно привязались, — Блайант кивнул в сторону уборной.
Лукас почувствовал, как в нем растет гнев.
— Они только что спасли мне жизнь. Ну и помимо этого, мятежники уничтожили их семью…
— Полегче, я просто спросил. Это не по уставу, приводить неизвестных на борт.
Лукас ничего не ответил, когда увидел, что Кассандра и Виктория приближаются. Блайант перешел к своему следующему пациенту, кивая обоим, но бросил взгляд на женщину. В ней что-то было.
— Мы можем уходить? — спросил Лукас, направляясь к ним, слегка прихрамывая.
— Когда мы сможем вернуться? — в ответ потребовала Кассандра.
— Слушай, мятежники все еще нападают на ваши города. Здесь безопаснее, — Лукас кинул быстрый взгляд на Тори. — Как только они уйдут, мы вернем вас. Но пока давайте посмотрим, сможем ли мы найти вам что-нибудь поесть.
Направляясь в столовую, Кассандра услышала, как голос адмирала гремел в помещении.
— Какого черта они делают?
Лукас посмотрел вниз на Викторию, понимая, что и она слышала его отца.
— Это командный центр, — Кассандра подошла к люку. — Это не самая лучшая идея… — проигнорировав его, девушка зашла в комнату и поразилась.
Комната была заполнена экипажем, здесь были мужчины, по-видимому, кто имели определенные обязанности. Еще тут были большие экраны, показывающие расположения кораблей, движение и Земли. Только адмирал, ругаясь, смотрел, как мятежники стреляют по Луне.
Кассандра в ужасе наблюдала, как большой кусок луны уходит в космос, только чтобы быть пойманным гравитацией. Оказавшись за спиной адмирала, она спросила, глядя на экран:
— Насколько велики потери?
Уильям оглянулся. Как, черт возьми, она попала в его командный центр? Посмотрев вверх, он увидел своего сына в дверях, с рукой на плече маленькой девочки. Лукас пожал плечами, извиняясь.
— Какого черта ты здесь делаешь? — голос адмирала источал холодную ярость, из-за которой даже полковник, который подошел к нему, съежился. Женщина осталась невозмутимой.