— Ты, кажется, сильно увлекся, — Уильям наблюдал за своим сыном. Женщина по имени Кассандра продолжала занимать его мысли почти все время. Знание того, что его сын проводит время с ней, раздражало его.
— Я просто пытаюсь поступить правильно, папа.
— Ты ничем им не обязан. Это была не твоя вина.
— То же самое мне говорила Кэсси.
— Что? — Уильям не смог сдержать удивление в своем голосе.
— Она сказала, что я ничего им не должен, что, вообще-то, это они должны мне. Если бы я не разбился, они тоже были бы мертвы, — адмирал промолчал, его мысли стали беспокойными. — Они помогли мне, когда мне это было нужно, теперь я должен им помочь.
— Хорошо, пусть завтра Виктория приходит в классе. Я договорюсь обо всем с воспитателем.
— Спасибо, отец, — Лукас встал, чтобы уйти. — Вы выяснили что-нибудь, почему мятежники уничтожили планету?
— Нет.
— Ты уверена, что я справлюсь, тетя Кэсси? — спросила Виктория, прежде чем они покинули свою каюту.
— Конечно, я уверена. Ты не будешь знать всё или понимать всё сразу. Это займет некоторое время, но потом, со всем ты разберешься, — Виктория посмотрела на Кассандру доверчивыми глазами.
— Хорошо.
— И потом, мы — женщины Чемберлен, не так ли? — Кассандра подставила кулак для удара, и Тори ответила ей, стукнув своим кулачком по нему.
— Да.
Открыв люк, они обнаружили Лукаса, который как раз собирался постучать.
— Готовы идти? — он посмотрел на каждую женщину по очереди.
— Да, — ответили они хором.
Приблизившись к классу, Кассандра увидела адмирала, выходящего из каюты, а за ним следовала привлекательная женщина.
— Привет, Виктория, — сказала женщина так, будто разговаривала с отсталым ребёнком. Кассандра нахмурилась. — Я мадам Риз, твой педагог.
— Здравствуйте, мадам Риз, я Виктория Чемберлен.
Кассандра сделала шаг вперед.
— Я — Кассандра Чемберлен, тетя Тори, — она протянула руку для приветствия. Женщина перевела взгляд на адмирала и пожала Кассандре руку.
— Что ж, Виктория, давай зайдем и устроим тебя.
— Во сколько заканчиваются занятия? — прервала их Кассандра.
— 16:00, — ответила ей Риз.
— Увидимся позже, Тори, — сказала Кассандра, когда наклонилась, чтобы посмотреть в обеспокоенные зеленые глаза племянницы. Подняв кулак, она ждала. Нервное напряжение оставило взгляд Тори, когда она, наконец, ответила, стукнув своим кулачком по кулаку тети. Повернувшись, девочка последовала за воспитателем.
Когда Кассандра поднялась, то оказалась под пристальным вниманием адмирала.
— Адмирал, — она кивнула ему и, развернувшись, нашла Лукаса, стаявшего позади нее. — Спасибо, Лукас. Я собираюсь вернуться в каюту, — кивнув ему, девушка направилась к выходу, тщательно скрывая покатившиеся слезы.
Адмирал успел заметить, прежде чем Кассандра резко повернулась, проблеск слез в ее глазах. Сдается ему, что она была больше расстроена, чем показывала.
Лукас задумчиво смотрел на люк, в который только что вошла Виктория. Двое мужчин начали идти по коридору.
— Я собираюсь отправиться в медпункт, посмотреть, не смогу ли заставить Блайанта подтвердить, что мне уже можно вернуться к рейсам, — рассказал Лукас отцу.
— Хорошо, дай мне знать, что он скажет.
После того, как дверь каюты закрылась, Кассандра начала раздеваться, направляясь прямо в душ. Включив воду, девушка сползла по стене, обняв себя, она расплакалась, думая об отце, о брате с невесткой, обо всех, кого они оставили умирать на Земле.
Все страхи и сомнения, которые она не позволяла увидеть Виктории, лились из нее вместе со слезами, которые никто не мог услышать… Она отклонила голову назад к стене. Что она собирается делать? На Земле ее считали чрезвычайно умной. Ее даже номинировали на премию Магеллана.
Кассандра окончила Гарвард в 15 лет по трем специальностям, в 19 она уже преподавала. Теперь же она чувствовала себя несмышленым ребенком, пытаясь переучивать все. Если бы у нее были книги, которые она могла бы прочитать. У нее фотографическая память, и как только она о чем-то прочитает, то потом никогда не забудет. Но в отличие от некоторых, с этим навыком, она на самом деле может применять и соединять информацию чрезвычайно быстро. Ее мать всегда говорила ей, что она светоч науки. Но теперь она не знала, что делать.