Обстановка одиночной камеры комфортом не отличалась: откидные нары и отвратно воняющая в углу чаша "Генуя" (на местном диалекте - "параша" или "толчок"), над которой свисал протекающий водопроводный кран. Когда я намекнул, что неплохо бы заполучить матрац, робу, туалетные принадлежности и так далее, корпусной терпеливо разъяснил:
- Вот на зону придешь - тама тебе все и дадут. Тута ни фуя не получишь. А матрац - с бикарасами. Хошь?
Я решительно отказался - уж лучше на голых досках бока отдавливать, чем потом беспрерывно чесаться...
- И вообще - должен радоваться, - сообщил свое мнение корпусной. У нас тута людишек - как сельдей у бочке. А ты, как король, - отдельно. По режиму, вишь ты, полагается ему! Хм... Ну, бывай, хлопец, - и со страшным скрежетом захлопнул железную дверь, похоронив меня в замкнутом пространстве камеры...
на следующий день, после завтрака, который состоял из пары кусков липкого черного хлеба и тарелки перловки с острым привкусом хлорки, меня повели на допрос. Комната для допросов располагалась в этом же корпусе, на последнем этаже. За ближним к зарешеченному окну столом сидел румяный молодой человек с бездонно-голубыми глазами и скучающе обрабатывал ногти маникюрной пилкой.
- Спасибо, - сказал он корпусному и сделал отмашку рукой - типа удались, тот ретировался, оставив дверь слегка приоткрытой.
- Дверь-то закройте! - возвысил голос румянолицый.
В коридоре раздалось брюзгливое бурчание по поводу какой-то матери и безопасности следователя, однако дверь закрылась.
- Ну вот и ладненько, - констатировал румянолицый и указал рукой на свободный стул: - Садитесь, пожалуйста.
- Спасибо, - буркнул я, присаживаясь, и уточнил: - На сколько?
- В смысле? - не понял румянолицый.
- На сколько садиться - лет на двадцать? - Я пристально посмотрел на собеседника, стараясь определить степень сопричастности следака моим напастям.
- Ах, вон что! - румянолицый смущенно улыбнулся и нервно мигнул значит, в курсе, сволочь, почем дровишки! - Я полагаю, мы разберемся с вашим делом, угу... и расставим все точки над "i". Кстати, я ваш следователь. Звездорванцев, Василий Хафизуллович...
- Василий Хафи... как? - переспросил я.
- Хафизуллович, - зарделся следак. - от слова Хафизулла.
- Эк вас угораздило, - посочувствовал я. - А на вид вы совсем даже бледнолицый! Да и фамилия... Хм! Н-н-нда...
- Ну... где вы встретите сейчас носителя чистого этноса? заоправдывался Звездорванцев. - Сейчас все так перемешалось... мгхм... ммм... монголы там, видите ли, триста лет, ага... Так что... А насчет фамилии - увы, мы не выбираем. Впрочем, давайте займемся делом.
- Давайте, давайте, - согласился я и выдал: - Вы в курсе, что без своего адвоката я вам ничего не скажу? Там, на подходах к изолятору, должен где-то топтаться такой толстенький курчавый дедок - мой адвокат. Гольдман его фамилия.
- Ну, дорогой вы мой! - поморщился следователь. - Зачем же вам сразу заручаться протекцией такого маститого адвоката, уподобляясь каким-то рэкетирам? Мы будем разбираться по существу дела скрупулезно, дотошно, не упуская ни одной детали. С материалами предварительного следствия я ознакомился, прекрасно знаю...
- Вы не поняли! - перебил я его. - Гольдман - адвокат, работающий на нашу фирму. Я сотрудник фирмы. Быть может, мы с вами беседуем в последний раз, досточтимый Василий Хафи... Тьфу! Короче, гражданин следователь, тащите сюда этого старого еврея, ежели желаете контактировать! Кстати, вы его видели или так - понаслышке знаете? А то я вам его опишу...
- Видел, - Звездорванцев замялся. - Эээээммм... Дело в том, уважаемый Эммануил Всеволодович... знаете, Гольдман вчера вечером попал в автомобильную катастрофу. Мммм... сейчас он лежит в реанимации...
- Что?! - Я вскочил и подался через стол к следователю: - Чего вы несете? Я вчера с ним разговаривал!
Следователь опасливо отодвинулся и покраснел. Рука его нашарила на столе черную кнопку звонка и зависла над ней, как кошка, изготовившаяся к прыжку.
- Но-но! Эмоции! - петушиным всхлипом выдал Звездорванцев. Говорю вам - в реанимации... Вчера, между десятью и одиннадцатью часами вечера, его машина столкнулась с бульдозером, который на большой скорости...
- Бульдозер на большой скорости?! - Я скривился в ухмылке. - А каток асфальтный на большой скорости не пролетал?! С реактивным двигателем?! Вот уроды-то! Все куплено! От бля, а!
- Прекратите, - тихо попросил Звездорванцев, утирая внезапно вспотевший лоб. - Я никакого отношения к бульдозеру не имею. И вообще никакого отношения к адвокатам не имею - я из другой службы...
- Службы, службы! - передразнил я. - Знаем мы вашу службу! Не буду ничего показывать. Точка. - Я пристукнул кулаком по столу и для вящей убедительности продемонстрировал следователю кукиш: - Вот вам, а не показания!
- Ясно. - Звездорванцев тяжело вздохнул. - Имеете отвод?
- От каких вод? - удивился я. - Я секретарь-референт! Водами никогда не торговал! Ну, вы даете!
- Да нет, - досадливо нахмурился следователь, - если я вас не устраиваю, можете написать заявление - официальный отвод. Если причины отвода веские, вашим делом будет заниматься другой следователь. А вам назначен адвокат Иноземцев - очень, знаете ли, опытный и авторитетный...
- Когда назначен? - живо поинтересовался я.
- Сегодня, естественно! - Следователь смутился.
- Вот оно что! - ядовито протянул я. - Можете передать: пусть адвоката этого, назначенного, на пенсию отправляют! Он мне на хер не нужен!
- Отказываетесь от защиты, значит? - уточнил Звездорванцев.
- Не-а, не отказываюсь, - я развел руками. - Зачем мне ваши адвокаты? Фирма найдет мне защитника не хуже Гольдмана - вот тогда и будем разговаривать. И отвод я не собираюсь писать: вы ли, кто другой - какая разница?