Каждый из отобранных рассказов автор дает в историко-географическом обрамлении. В большинстве случаев его характеристики арктических мореплавателей и оценки их географических достижений правильны и не нуждаются в развернутых оговорках. Необходимые второстепенные поправки даны ниже в редакционных подстрочных примечаниях. Здесь же, выполняя данное выше обещание, мы остановимся на двух парах полярников — на двух удачливых и двух неудачливых арктических мореходах — Льюке Фоксе и Вильяме Парри, с одной стороны, Томасе Джемсе и Джоне Россе — с другой.
Почти в одно и то же время, в начале мая 1631 года, два разнотипных корабля вышли на поиски Северо-западного прохода из английских портов — один из Лондона под командой Фокса, другой из Бристоля под командой Джемса. Оба капитана, действуя все время независимо друг от друга, в июле прошли через Гудзонов пролив и начали плавания в Гудзоновом заливе, уже несколько раз пересеченном в разных направлениях их предшественниками англичанами Генри Гудзоном, Робертом Байлотом, Томасом Баттоном и датчанином Йенсом Мунком. Но Фокс открыл при этом ряд островов, в том числе такой крупный, как Саутгемптон. Оба капитана в августе прошли в восточном направлении вдоль ранее неизвестного южного берега Гудзонова залива, между 59-й и 55-й параллелями. У этого берега, недалеко от мыса Генриетты-Марии[2] у 55°10′ с. ш. они случайно встретились (29 августа) и сразу же расстались. Напомним, что они встретились на широте Южной Шотландии, но в совершенно иных климатических условиях. Затем — дело было уже в сентябре — Джемс пошел на юг, в залив, открытый последней экспедицией Гудзона, а не им, но названный в честь его заливом Джемс, вынужденно зимовал там и потерял четырех человек во время тяжелой зимовки, совершенно бесплодной в географическом отношении.
Фокс в сентябре двинулся на север. Но он вовсе не «поспешил вернуться домой, — как укоризненно замечает наш автор, — где написал едкую и довольно забавную книгу, в которой ничего не оставляет от бедного Джемса как судоводителя и исследователя». Повторяем, Фокс не «поспешил… домой», а, напротив, сознательно миновал известный ему западный вход в Гудзонов пролив за островами Дигс (62°35′ с. ш.) и впервые поднялся через открытый им пролив Фокс гораздо дальше на север — более чем на 400 километров, до 66°35′ с. ш., обнаружив за проливом широкое водное пространство (между Баффиновой Землей и материком), которое позднее вполне справедливо названо Бассейном Фокса. Только после этого в двадцатых числах сентября он повернул обратно и, обогнув с юга новооткрытый полуостров Фокс (юго-западный выступ Баффиновой Земли), через Гудзонов пролив вышел в Атлантический океан и через месяц — в конце октября того же 1631 года — вернулся на родину. Итак, Льюк Фокс за один арктический навигационный сезон совершил ряд крупных открытий и при этом не потерял ни одного человека.
Совершенно незаслуженно обижен автором и Вильям Парри, который за десять лет (1818–1827) совершил пять арктических походов, причем в четырех экспедициях он был начальником, а во время первого своего похода — в экспедиции Джона Росса — командиром одного корабля (из двух). За эти десять лет Парри знал и большие удачи, и горькие неудачи — трижды вынужденно оставались на зимовки руководимые им экспедиции. Но и зимой, даже в 70-х широтах, как только солнце после долгой полярной ночи появлялось над горизонтом, он и его спутники возобновляли исследовательские работы и совершали далекие ледовые походы. А к началу арктического лета Парри готов был к возвращению на родину, и ни одно его «отступление» нельзя назвать «бесславным».
Фарли Моуэт отмечает две «благородные черты характера» Джона Росса: во-первых, не имея арктического опыта, этот военный моряк в 1818 году «с поразительной быстротой освоился в новой обстановке», и, во-вторых, когда он вернулся в Англию, «воздержался от бахвальства своими подвигами, довольный тем, что смог восстановить доброе имя Баффина и Байлота».
Это правда, что Джон Росс, обойдя в 1818 году берега Баффинова залива и пользуясь при этом картой, составленной Баффином[3], «реабилитировал» его: Росс собственными глазами видел показанные на карте 1616 года входы в пролив Смит, ведущий из залива на север, и в проливы Джонс и Ланкастер, ведущие на запад, а в Ланкастере даже продвинулся вперед примерно на 90 километров. Но беда в том, что Россу никак не пристало «бахвалиться» в Англии такими «подвигами»: сам-то он принял все три пролива за «глухие», то есть за заливы, — даже свободный тогда (25 августа) ото льдов Ланкастер, где английским кораблям дальнейший путь на запад преградил не «горный хребет», который видел один только Росс, а туман, как правильно утверждал «отличившийся чрезмерным честолюбием и карьеризмом» Парри, чьи «интриги» поддержали в Лондоне другие участники экспедиции.
3
Она положена в основу карты Арроусмита 1790 года, где показаны все три пролива под названиями, сохранившимися до настоящего времени.