Но он ни о чем меня не спрашивает, а просто продолжает обнимать, слушая мое дыхание и показывая мне, что, что бы ни случилось, я не одна.
Наконец я отстраняюсь, чтобы посмотреть ему в лицо, и он, подняв одну бровь, говорит:
– Значит, Неубиваемый Зверь – это король горгулий?
Ну разумеется, Хадсон уже дошел до этого своим умом. Я киваю.
– А ты его прямой потомок, хотя вас разделяет много поколений. – Это уже утверждение, а не вопрос.
Я опять киваю.
– И он отдал тебе это кольцо, чтобы ты вела за собой свой народ.
На этот раз, кивая, я затаиваю дыхание, ожидая его реакции.
Он улыбается мне, заправляет мне за ухо пряди волос, упавшие на лицо, и говорит:
– Что ж, он поступил умно. В его нынешнем состоянии он не смог бы даже довести человека до туалета, не говоря уже о том, чтобы повести кого-то в бой.
И я не могу удержаться от смеха.
– Над чем ты смеешься? – спрашивает Джексон, когда нас окружают члены Ордена и остальные мои друзья.
Должно быть, они отыскали меня, когда я с замиранием сердца ожидала реакции моей пары на весть о том, что теперь я стою во главе армии из старинных легенд. Но хотя я все рассказала Хадсону, мне пока не хочется обсуждать это с остальными. Вместо этого в попытке избежать их расспросов я решаю всех повеселить.
– О, я только что выяснила, какой обет дал Хадсон, когда подарил мне обетное кольцо. Он пообещал каждый вечер красить мне ногти на ногах до конца наших дней.
Все смеются, а Хадсон, подыграв мне, ухмыляется.
– Мечтать не вредно.
Мекай хлопает его по плечу.
– Я готов заплатить, чтобы это увидеть. Я запостил бы эту сцену. Везде.
– Да ладно, у меня нет комплексов по поводу собственной мужественности. Я не имею ничего против покраски ногтей на чьих-то ногах, в том числе на собственных. – Он поворачивается к Флинту. – Ну, за исключением твоих когтей. – И, повернувшись к Джексону, добавляет: – И твоих ноготков. – Затем смотрит на членов Ордена. – Ну и ваших, кроме разве что ногтей Байрона. Похоже, он уделяет им немало внимания.
Все хохочут, а у меня от любви к нему переполняется сердце. Я понимаю, что у него на уме, и ценю его за это. Он знает, что у всех есть ко мне вопросы, но дает мне возможность рассказать им все, когда я буду готова. Не сейчас.
Потому что в данный момент прямо к нам направляется ведьма, с которой мы уже знакомы.
Глава 26. Нет выбора
– Виола. – Голос Мэйси дрожит, когда мы все поворачиваемся к ведьме в роскошных лиловых одеждах, благодаря которой мы получили нашу аудиенцию у короля и королевы. – Что ты здесь делаешь?
– Я почувствовала, что началась суматоха, и решила выяснить что к чему. Только представьте себе мои изумление и ужас, когда я поняла, что моя дорогая сестра выгнала это дитя на Piazza de Castello, не дав ей ни лучика надежды, не объяснив, куда она попала. – Она машет рукой, и всю площадь заливает яркий нездешний свет.
– Некоторые из нас чувствовали себя очень комфортно в темноте, – выдавливает из себя Лайам, всем своим видом показывая, что он сыт ведьмами по горло.
Мэйси нервно смотрит на него и вворачивает:
– А вот я не люблю темноту, так что спасибо тебе.
– О, мне это было нетрудно, – отвечает Виола. – Но некоторые ведьмы и ведьмаки могут особенно хорошо рассеивать темноту, моя дорогая, и ты одна из них.
– В каком смысле? – спрашиваю я, а Мэйси одновременно со мной восклицает:
– В самом деле?
Виола склоняет голову набок и смотрит на мою кузину. Вид у нее задумчивый, как будто она пытается решить, что можно нам открыть, а что нет. Но это кажется мне нелогичным, ведь это она пришла к нам, а не наоборот. Разве она не должна была уже решить, что именно ей хочется нам сказать?
Должно быть, остальным тоже не терпится услышать ее ответ, потому что никто не произносит ни слова, пока Виола наконец не говорит:
– Я знаю только одну ведьму, способную заставить даже самых свирепых обитателей темноты в страхе пуститься наутек, и думаю, что ее помощь может понадобиться вам прежде, чем ваше путешествие завершится.
– Почему? – спрашивает Байрон. – И как нам ее разыскать?