– Не уверен. Понимаете ли, принц не сам обговаривал условия. Ваша подруга из Квайсета уверила меня, что принц воздаст сторицей. Если же нет, она сама собиралась отблагодарить меня, воспользовавшись сокровищницей своего ордена.
Я встревожилась: с чего вдруг Альбе тратить на меня деньги – не важно, взяты ли они из ее собственного кошелька или казны ордена? Однако я кивнула, словно все это было мне и так известно. Не стоило доверять Сайану: альфонс, продавшийся за серебряные монеты одной стороне, с такой же легкостью продастся другой, если та предложит больше. Он ведь профессионал, виртуоз и знаток своего дела – его учили, как располагать к себе мужчин и женщин, внушать им доверие.
Однако следующий мой вопрос явился для него полнейшей неожиданностью.
– Откуда у вас этот шрам?
Странно, что он не отрастил бороду, как делают многие серафцы, а оставил его на виду у всех. Его рука непроизвольно метнулась к щеке, провела по шраму от макушки до подбородка, упала на колено.
– Я служил в армии. Десять лет, – медленно произнес он.
– Это не ответ на мой вопрос, – улыбнулась я на этот раз искренне.
Он помедлил, поднял бокал, долго смотрел на бледно-золотую жидкость, отпил половину и только потом произнес:
– Десять лет – это очень долго. Почти половина моей сознательной жизни. Редко выпадает случай поговорить об этом. В самые первые годы моей службы мы принимали участие в усмирении «Восстания иволг», по-моему, так оно звучит на галатинском.
Что-то знакомое, подумала я, связанное с военным конфликтом на каком-то островке на юге серафского материка.
– Прошу прощения, но в военных столкновениях иностранных государств я такая же невежда, как и самая обычная галатинская швея, – призналась я.
– Ваша откровенность, как глоток свежего воздуха, – поклонился Сайан. – Часто люди кичатся, что они все знают, хотя на самом деле не знают ничего, лишь бы произвести впечатление хотя бы на жиголо. «Иволги», по-серафски «бхани», составляют религиозное меньшинство в Серафе, и большинство – на островах в южном море. И вот однажды они решили получить независимость.
– А Западный Сераф отказался предоставить им желаемое?
– Мягко сказано. Восстание подавили достаточно быстро. И неважно, что иволги, согласно своим верованиям, ведут кочевой образ жизни и почти не владеют собственностью. Когда-то все серафские кланы были кочевниками, но теперь остались одни только бхани. А сопротивляться военной машине целой нации, когда у тебя нет ни крепостей, ни пушек, довольно затруднительно. Правда, надо отметить, все они превосходные наездники. И вот вам доказательство, – он провел по шраму изящным тонким пальцем. – Бхани-сабля.
– Понятно. А иволги все еще существуют?
– Конечно. – Сайан снова наполнил бокал. – Они как были, так и остались гражданами нашей страны: они платят налоги, их призывают на военную службу, их охраняет морской флот Серафа – все как положено.
– Но их услышали? Удовлетворили их просьбы? Или они остались ни с чем? – Я с силой вдавила пальцы в перламутровые вставки в виде виноградных лоз и цветов, инкрустированные на поверхности стола. – Поймите меня правильно – Галатия на грани войны, и мне сложно представить, что вскоре последуют десятилетия спокойствия и мира.
– Восстание оказалось губительным для иволг, – вздохнул Сайан. – Им ничего другого не оставалось, как сдаться, иначе они бы погибли. Но ситуация в Галатии совершенно иная. Иволги – религиозные фанатики, и свое поражение они восприняли, как волю богов. По-моему, ваш народ поднялся на борьбу совсем по другим причинам.
Я решила не уточнять, что он имеет в виду под «вашим народом» – галатинцев вообще, галатинцев-простолюдинов, галатинцев-реформистов или галатинцев и пеллианцев скопом. Возможно, с точки зрения иноземца, я – одна из «народа», а возможно, и нет.
– Надеюсь, вы правы.
Я не притронулась к вину, а только подняла бокал и вдохнула цветочно-травяной аромат, выгодно отличавший «Лайенгайн» от остальных вин.
– Что ж, раз уж мы настолько осмелели, что рассказываем друг другу истории своих жизней, я бы хотел услышать вашу. Честно признаюсь – я ею просто заинтригован.
– Да мне особо нечего рассказывать, – честно ответила я.
– Не надо делиться своими тайнами, – рассмеялся Сайан. – Но все-таки – как вы повстречались с принцем? Неужели галатинский простой люд вращается в тех же кругах, что и знатные господа?
– Не особо. Зажиточные купцы, ловкие торговцы так или иначе общаются с высшими слоями общества. Я же, благодаря профессии, была знакома только с самым низшим дворянством.