– Похоже, интересы Серафа совпадают с интересами галатинской знати, – сказала я.
Пока мы говорили, главная зала наполнялась звуками голосов и отодвигаемых стульев. За мной вернулся Сайан.
– Будет лучше, если гости не заметят, что вы появились из пыльного книгохранилища. Прошу, следуйте за мной.
– Минуточку. – Я нырнула рукой в карман, в объемный мешочек, хранивший все мои личные вещи за исключением платьев, и достала платок для Корвина. – Это вам.
– Он принесет мне удачу? – воскликнул Корвин.
– Да. Удачу, невозмутимость, успехи в учебе.
– Если он зачарован на удачу, может, вам лучше оставить его себе?
– Нет. Я сделала его для вас, держите. И – спасибо вам.
Надеюсь, он поймет, что я поблагодарила его не только за те часы, что он провел, изучая пеллианские тексты, но и за помощь, оказанную мне. Корвин слегка поклонился и ушел.
Сайан занял для нас столик, наполовину скрытый аркой, возвышающейся от пола до потолка. Говорили мы мало и в основном рассматривали гостей, которые все прибывали и прибывали, присоединяясь к сидевшим за столами куртизанкам. Я с интересом глядела, как полутемный архив наполняли серафские профессора и студенты, как расцвечивали полумрак яркие шелковые мантии, с любопытством прислушивалась к летящему ввысь смеху и обрывкам разговоров. Горели ярким огнем покачивающиеся в вышине масляные лампы, а на каждом столе плавали в маленьких блюдцах зажженные свечи. Я покосилась на своего спутника: Сайан глядел на посетителей с неослабным напряженным вниманием. Он обещал защитить меня и крепко держал свое слово.
Куртизанки приветствовали новоприбывших, провожали их к столикам. Взрывы безудержного смеха и бурных приветствий постепенно переходили в тихую беседу и флирт. Девушки передавали бутылки вина, наполняли бокалы и произносили тосты во здравие гостей.
На сцене появилась женщина и, не представившись, начала петь. На мгновение я помертвела – не серафское ли это чародейство творится вокруг, но вскоре воспрянула духом: золотых нитей или темных пятен вокруг исполнительницы не появилось, а вот пение и музыка по-настоящему меня захватили. Нельзя сказать, что певица привела меня в восторг. Голос ее наполнял залу, рвался наверх, эхом отражаясь от арочных сводов, но я не понимала ни слова и уяснила только одно, что в отличие от утонченных галатинских баллад и камерных романсов в серафском песнопении огромную роль играла высота звука и сила голоса. Судя по тональности и эмоциональным переживаниям исполнительницы, она пела о любви и потерях, возможно, о скорби.
– Серафская опера, – шепнул Сайан, когда голос певицы удивительным крещендо вознесся к потолку. – Знаменитая ария «Древо с золотистыми плодами».
Гости, по-видимому, знали эту арию наизусть, чутко отзываясь на каждый перелив мелодии, на каждую стремительно летящую ввысь ноту. Певица закончила арию под бурные аплодисменты и приступила к другой песне, более веселой и жизнерадостной. Возможно, даже комической, ибо публика смеялась, отмечая изменения тембра ее голоса и темпа музыки.
Все так увлеклись сценическим выступлением, что лишь пара гостей да я заметили, как в залу скользнула экваторианка в длинной темно-серой шелковой мантилье. Сбросив тусклую накидку на руки прислужнику и открыв взорам декольтированное платье алого шелка, она неспешно двинулась ко мне. Дира.
Присев за наш столик, она небрежно закинула руки за спинку стула и коротко кивнула Сайану. Никто не обернулся в нашу сторону, никто не обратил на нас внимания, когда Дира прошептала:
– Ну и наломали вы дров на саммите.
– Не моя в том вина, – сухо ответила я.
– Не ваша, по совести говоря. Но галатинская делегация как пресловутый слон в посудной лавке. – Дира стрельнула глазами в Сайана, убедилась, что он не прислушивается к разговору, и продолжила: – До всех нас дошли слухи, будто вы скрываете, что в Галатии разразилась… гражданская война. Верно?
– Мы не были уверены, что она уже разразилась, – уклончиво ответила я.
– Как бы то ни было, – холодно улыбнулась Дира, – но говорят, ситуация накалилась до предела? Мерхевены отбыли, ваш наследный принц вчера и сегодня отбивался от сыпавшихся на него, словно из рога изобилия, вопросов о плачевном положении Галатии, так что саммит покатился под откос. Говоря по правде, мы от этого только выиграли – делегаты так и не пришли к единому решению по Соглашению об Открытом море, и Западному Серафу пришлось умерить свои аппетиты. Они остались у разбитого корыта, а мы потираем руки.
Закончив петь, певица покинула сцену, и тихий гул голосов, вполне достаточный, чтобы можно было поговорить, не боясь, что тебя подслушают, прокатился по зале. Однако я снова почувствовала себя, как на витрине, как олень, гонимый охотниками по голой равнине.