62
К Фиджу присоединились двое мужчин с мушкетами: если бы не красные колпаки, я бы приняла их не за поставленных под ружье солдат, а за обычных докеров. С другой стороны, заряженные мушкеты – смертоносное оружие как в руках воинов-профессионалов, так и в руках простых рабочих. Да и посыл Нико был мне теперь кристально ясен – он больше не просил меня ни о чем, он мне приказывал.
Город, как и прежде, был пустынен: выбитые окна, сожженные дома. На маленькой площади невдалеке от общественных садов покачивалась виселица, и я отвернулась, только бы на нее не смотреть. Чем ближе мы подходили к крепостной стене, окружавшей город, тем тоскливее становился окружавший меня пейзаж: зияющие раны в булыжных мостовых, оставленные пушечными ядрами, сгоревшие дотла и разрушенные кварталы рвали мое сердце в лоскуты.
– Здесь стояли дома. Люди…
– Большинство перебралось поближе к центру, там спокойнее, – ответил Фидж.
– Большинство… – Я покосилась на солдат, чеканящих шаг по бокам, на Фиджа, семенящего рядом, только бы не отстать. – А ты? Твоя семья в безопасности?
Один из мужчин заметно вздрогнул и вытаращился на меня, недоумевая, с чего вдруг эта самая Софи Балстрад снизошла до подобных вопросов. Кем же он меня вообразил – предательницей, ведьмой или капризной принцессой?
– Они живут рядом с Площадью фонтанов, – охотно сообщил Фидж. – Магазины мы превратили в склады и общежития. Там никому ничего не угрожает, зуб даю.
– Надеюсь, что так, – отозвалась я, глядя на перевернутый и разрубленный для растопки стул, валяющийся посреди чьей-то бывшей гостиной.
Нико встретил нас на улице: щербатая мостовая скалилась вывороченными камнями.
– Молодчина, Фидж, ступай отдохни.
– Я могу остаться, сэр, если хотите, и поработать посыльным.
Нико растроганно улыбнулся и потрепал мальчика по плечу.
– Нужды нет. Иди поспи.
Фидж умчался прочь, и Нико поманил меня к себе. Солдаты никуда не ушли, они стояли у меня за спиной, причем так близко, что я чувствовала запах ружейного масла.
– Взгляни, – сказал Нико. К отчаянию в его голосе примешивалась надежда.
Я посмотрела на склон холма, уставленный баррикадами. Эти баррикады возводили более тщательно и продуманно, чем те, что попались мне на глаза в городе, и своей скрупулезной работой они напомнили мне террасы в диких садах Серафа. У меня кольнуло в груди, когда я увидела, что одна из баррикад раскурочена из-за недавно попавшего в нее снаряда, каменные плиты вокруг нее усеяны щепой, а санитары несут на носилках раненого солдата в госпиталь на Площади фонтанов.
Когда они подбежали ближе, я разглядела осколки дерева, впившиеся в тело несчастного, его залитую кровью рубашку. Раненый кричал от каждого толчка, от каждого подрагивания носилок, но я заставляла себя смотреть в его искаженное болью бледное лицо и не отводить от него глаз.
Нико остановил санитаров и быстро, молча сжал ладонь искалеченного мужчины. Я не слышала, что он ему прошептал, но видела, как преобразилось лицо раненого: солдат решительно сжал губы и стоически замолчал. Нико отпустил санитаров и, крутанувшись на каблуках, обернулся ко мне.
– Итак, ты все видела. Что ты можешь для нас сделать?
– Что я могу? – ошарашенно пробормотала я.
Наверное, я могла бы создать защитные чары для этих шатких баррикад, добавить немного удачи. Но это даст им пару часов, не больше: даже если канониры несколько раз промахнутся, баррикадам не устоять под продолжительным огнем.
– Ты притащил меня сюда, чтобы… – запнулась я. – Если бы я могла хоть что-то сделать для этого несчастного, уменьшить боль, я бы сделала.
– Так сделай! – взревел Нико.
Я взглянула на него и увидела перед собой усталого, истерзанного человека, который больше не в силах выносить страдания окружавших его людей. Одна лишь непоколебимая верность революционным идеалам поддерживала его, помогая принимать жестокие, но столь необходимые решения.
Поблизости ахнула пушка. Ее низкий гулкий рокот эхом отозвался в моем бешено колотящемся сердце. Круглое ядро вспахало изрытый снарядами клочок земли невдалеке от стены.
– Поверь мне, Нико! Если бы я могла хоть чем-то помочь прямо сейчас, я бы преступила все свои правила и запреты. Но я не могу.
– Можешь. И сделаешь. Ты моя последняя надежда! – с отчаянием вскричал он и указал на солдат, вскинувших мушкеты: – Я заставлю тебя. Я смогу.
– Как ты собираешься меня заставить, Нико?
– Целься в нее!
– Так ты ничего не добьешься! – Объятая ужасом, я уставилась в дула изъеденных ржой мушкетов. Ах, если бы на мне были защитные чары, они бы наверняка заклинили кремнивые замки́, и ружья дали бы осечку. – Да, я могу использовать магию, чтобы помочь вам, но не здесь. Не так. Выслушай же меня!