– Простите, Софи, – Виола посмотрела мне прямо в глаза. – Я знаю, это… Мы всегда соблюдали осторожность, берегли репутацию наших семей. Мало кто о нас знал. Таились мы и от вас. Надеюсь, вы не держите на нас зла?
– Нет, нет, – заикаясь, промямлила я.
Подобные отношения существовали в Галатии, но о них не принято было говорить, и двум влюбленным женщинам нечего было и думать, чтобы официально узаконить свою связь и пожениться. Поначалу я смутилась и оробела – все-таки Аннетт и Виола были первой подобной парой в моей жизни, однако вскоре я поняла, что, возможно, просто не замечала вокруг себя тех женщин, которых соединили узы подобной любви – не явной, но от этого не менее крепкой.
– Итак, наброски, Виви, – прервал мои размышления Теодор. – Кто-то их присвоил. И ты не знаешь кто. Ты уверена, что не засунула их куда-нибудь или что Аннетт не унесла их с собой?
– Конечно, уверена! Я всю ночь провела на ногах, перерыла весь дом сверху донизу. А Аннетт… да она ни за что на свете не возьмет домой таких картин, спятил ты, что ли?
Виола вскочила и нервно заходила по кабинету.
– Допустим, кто-то взял их просто шутки ради, – предположил Теодор. – Или даже не шутки ради – что с того? Или кто-то про вас пронюхал?
Тон Теодора показался мне слегка высокомерным.
– Сам знаешь, никто. О нас знают лишь мои самые верные друзья. По счастью, Аннетт никогда не становилась жертвой слухов, в отличие от меня. И сплетники не поливали ее грязью, понося «ненасытной нимфоманкой». Тут… Тут речь и о твоей репутации, Теодор.
– Плевать я на нее хотел, Виви. Ну прокатится молва, ну услышишь ты о себе нечто нелицеприятное, ну не пригласят тебя на парочку великосветских приемов в этом году. Что с того? Вскоре все позабудется, словно ничего и не было.
– Но честь королевской семьи будет запятнана! – вскричала Виола. – Твой отец только-только взошел на престол, и если на королевскую семью падет хоть малюсенькая тень, он будет обесславлен.
– На твоем месте я бы об этом не волновался. Мой отец – блестящий дипломат и политик, подобные пересуды не причинят ему никакого вреда. Вскоре все быльем порастет. Ты ничем не замарала честь семьи.
Теодор прошел мимо меня. Наши глаза на мгновение встретились, и я поняла, что он лжет.
– Мне нечем искупить вину перед тобой, – всхлипнула Виола, тряхнув головой. – Прости меня.
– Затаись, словно мышка в норе, на пару недель и не высовывайся, – посоветовал ей Теодор.
Стук в дверь возвестил, что принесли чай. Я забрала у горничной поднос и выпроводила ее за порог.
Я налила чай, добавила любимых Виолиных сливок и протянула ей чашку. Руки Виолы тряслись, и звякнувшая о фарфор ложечка выдала царившее в ее душе волнение.
– Благодарю, – прошептала она.
– Я просто налила вам чай, – мягко улыбнулась я.
– Благодарю вас за… вашу отзывчивость. Вам есть из-за чего расстраиваться: я поступаю вопреки общепринятой морали и тащу вас двоих за собой на дно.
– Всего-то? – рассмеялась я, пригубив чай. – Виола, ни у кого в Галатии язык не повернется назвать нас с Теодором парой, отвечающей общепринятым моральным устоям.
Еще чуть-чуть, и Виола бы рассмеялась. Но вместо этого она поджала губы, а потом пригубила чая.
– М-да, – протянул Теодор, когда она ушла, – плохо дело.
– Я думаю… уверена, что разразится скандал. Но ведь Виоле не привыкать, она всегда в центре скандала.
– Разумеется, ты права. Мне искренне жаль Виолу и кузину, но не они меня тревожат. Мне не дает покоя вопрос – зачем кому-то понадобились эти наброски?
– Пошутить – гадко и грязно?
– Надеюсь. – Теодор вздохнул, откинувшись на спинку канапе. Баньян распахнулся, и я заметила, что серебряные пряжки, стягивающие бриджи у колен, так и остались незастегнутыми. – А что, если это все подстроено и кто-то решил представить в невыгодном свете королевскую семью как раз тогда, когда «Билль о реформе» находится на рассмотрении Совета?
– Возможно, эта любовная связь не станет притчей во языцех? – спросила я, нисколько не сомневаясь, что именно такой она и станет. – Сплетники почешут языки, да и только.
– До поры до времени, пока мы исполняем свой долг, женимся и продолжаем род, никому нет дела до наших любовных похождений и легких интрижек. Может, простолюдины и не придают этому никакого значения, однако знатные семьи об этом неустанно пекутся. Передача титула по наследству – основа основ дворянской крепости и долговечности.