Гай заметил внизу янтарного Дракона, который небрежно свернул со своего пути и направился к Гаю. В скором времени Гай заметил, что Рис и Хэл последовали примеру Тристана.
Когда Хэл попытался мысленно связаться с ним, Гай поспешно закрылся от него. Затем он начал опускаться на землю, раскрывая крылья, чтобы снизить скорость перед подлетом к заднему входу в свою пещеру.
Гай приземлился и сложил крылья. Он повернул свою большую голову к поместью, желая, чтобы Елена ждала его там. Взглянув последний раз на окна их комнат, Гай вошел в гору.
Тьма встретила его, но с его ночным драконьим зрением это не причиняло беспокойства. Он свернулся в углу, спрятавшись за валунами, и положил голову на лапу.
Сделав долгий вздох, он прикрыл глаза, даже несмотря на то, что услышал звуки приближающихся шагов. Гаю не нужно было открывать глаза, чтобы увидеть, что это Кон решил почтить его визитом. Это было только вопросом времени, когда их Лидер пришел бы к нему. Кон проводил время с каждым Королем, перед тем как погрузить их в сон. Гай не станет исключением.
Шаги Кона замедлились перед входом в пещеру. Гай перекинулся в человеческую форму и стал ждать, когда заговорит Кон. Несколько минут Кон вглядывался во тьму в поисках Гая, прежде чем прислониться к скале и скрестить лодыжки.
— Как долго собираешься спать? — спросил Кон.
Гай был удивлен тем, что Кон не хочет знать, что пошло не так с Еленой, ну, да не важно. Гай был благодарен за то, что он не заводит разговор о ней.
— Не знаю. Как минимум пару тысячелетий.
— Будет ли этого достаточно?
Гай понял, что Кон спрашивал, будет ли ему достаточно этого времени, чтобы залечить разбитое сердце.
— Нет.
— Могу ли я что-нибудь сделать?
— Не подпускай ко мне никого. Я знаю, они желают мне добра, но не хочу говорить о ней.
Кон потер челюсть, опустив взгляд на землю.
— Сон не сотрет ее из твоих воспоминаний.
— Знаю, но если я не засну, то пойду за ней.
— А это было бы так плохо?
Гай сжал свои руки, руки, которые держали Елену всего несколько ночей назад.
— У нее была карьера, Кон. Я должен был позволить ей уйти и не привязывать к этому месту.
— Ты не думал, что можешь ошибаться?
Гай нахмурился. Ошибаться? Он знал, что видел, и принять это решение было не так-то легко. Необходимость оставить ее так, как он это сделал, почти убила его.
— Нет.
Кон пожал плечами и оттолкнулся от стены.
— Я уверен, что все к лучшему. Нам лучше жить без боли, которую люди приносят нам.
Гай подождал, пока шаги Кона не затихли, после чего он снова перекинулся в Дракона и свернулся. Только тогда он заставил себя закрыть глаза.
И образ Елены заполнил его разум.
Глава 4
— Заканчивается посадка на рейс 1683 до Нью-Йорка, — гнусаво проговорил женский голос по внутренней связи аэропорта.
Но Елена оставалась в своем кресле. Если она сядет в самолет и вернется в Штаты, то больше никогда не возвратиться в Шотландию. Никогда. Это было бы слишком тяжело.
Но остаться… было также трудно.
Если она останется, то появится шанс на то, что она побежит к Гаю. Что она будет делать, если он будет с другой женщиной? Как она сможет жить с этим? Опять же, как она может покинуть Шотландию и никогда не увидеть его снова?
Елена наклонилась и сжала свою голову руками. Она не знала, что делать и куда идти. Ее мысли были заняты Гаем и решением, которое невозможно было принять.
Схватив сумочку, она нашла американский отдел по работе с клиентами. Там она отказалась от билета и оставила адрес своей гостиницы, куда можно будет вернуть ее багаж.
Елена вышла из аэропорта и стала ждать такси. Она не знала, как долго стояла, прежде чем заметила, что с ней рядом кто-то находится.
Медленно повернув голову, она увидела рядом с собой Константина. Елена резко отвернулась. Он был напоминанием о жизни, которую она оставила, о человеке, который любил ее, пусть и недолго.
— Я наблюдал за тобой, — сказал Кон.
Елена пожала плечами, все еще отказываясь смотреть на него.
— Мило.
— Выглядишь дерьмово, Елена.
— Отвали, Кон.
Он громко вздохнул.
— Ты не воспользовалась своим билетом.
— Очень наблюдательно с твоей стороны, — ей надоело быть вежливой, надоело сдерживать ярость и скрывать боль. Кон был идеальным козлом отпущения, на которого можно было выплеснуть накопившиеся внутри нее эмоции, что она и собиралась сделать.