Бейн вручил один комочек теобромы мне, другой отдал Джелси и велел нам усесться в кресла напротив друг друга. Я бы с удовольствием полакомилась, но посчитала, что сейчас можно обойтись без теобромы.
— Давайте сначала попробуем без нее.
Бейн вздернул седые брови, обдумал мое предложение.
— Разве она тебе не нужна для первого установления связи?
— Пока не требовалась. — Уж сколько раз я это проделывала — и с людьми, и с лошадьми.
— Ладно. Элена, попробуй установить мысленную связь с Джелси, — внезапно приняв строгий вид, велел Бейн.
Собравшись с силами, я потянула нитку магической энергии, затем направила ее к Джелси, нащупывая сознание девушки. Ощутила ее опасения: кто знает, как работать и чего ждать от этой йксийской чужачки.
«Здравствуй», — мысленно поприветствовала я.
Вздрогнув от неожиданности, она испугалась еще больше. Чтобы помочь ей успокоиться, я сообщила: «Я родилась в Иллиэйских джунглях. А ты где росла?»
Джелси мысленно нарисовала картинку окутанной туманом деревушки. «Мы живем у подножия Изумрудных гор. Там каждое утро со склонов опускается густой туман».
Я показала ей жилище моих родителей в древесных кронах. Затем мы «поговорили» о братьях и сестрах. У Джелси оказалось две старших сестры и двое младших братишек, однако лишь она одна обладала магическим даром.
— Довольно, — велел наблюдавший за нами Бейн.
До чего же вовремя! Совершенно измучившись, я едва дышала от усталости.
— Джелси, теперь твоя очередь — постарайся услышать Элену.
Я почувствовала, как она пытается нащупать мое сознание. Мне оставалось лишь откликнуться, но Бейн предупредил:
— Не помогай.
Не стала. Оставила сознание открытым — но даже так Джелси не сумела выполнить задание.
— Не беда, — утешил ее Бейн, — первый раз — самый трудный. Оттого мы и используем теоброму. — Маг посмотрел на меня добрым взглядом. — Потом еще попытаемся. Джелси, сейчас иди к себе, обустраивайся.
Когда девушка покинула башню, Бейн обратился ко мне:
— Не сомневаюсь, что вчера ты выложилась полностью. Хейс мне что-то невнятно толковал... Расскажи-ка сама, как было дело.
Поведала все без утайки.
— Видимо, я еще не полностью себя контролирую, закончила я не без задней мысли.
Пристыдит он меня или нет? Если бы в самом деде имел место неконтролируемый выброс энергии, Магистры его бы почувствовали. И Розза не задумываясь приняла бы крутые меры.
— Урок ты усвоила, — отозвался Бейн. — Исцеление переломов и ран требует огромного усилия. Ну, на сегодня, хватит. Встретимся вечером на пиру.
Пир! Опять он вылетел у меня из головы.
— А что мне... — я смолкла. Неловко спрашивать у Бейна совета насчет нарядов.
Он сочувствующе улыбнулся, словно читал мои мысли:
— Я в этом деле не разбираюсь. Но Зитора тебе с удовольствием поможет — в этом году она не слишком занята.
— А я думала, она погружена в дела Совета.
— Так оно и есть. Но если у нее нет времени наставлять учеников, это не означает, что ей некогда кое с кем подружиться.
Попрощавшись с Бейном, я направилась в башню Зиторы. Повсюду сновали люди, оживленно переговаривались, смеялись. Пришел конец моим одиноким прогулкам. Впрочем, я неожиданно почувствовала себя лучше — видимо, общее оживление передалось и мне.
Зитора встретила меня радостной улыбкой; эта улыбка погасла, лишь когда мы заговорили о состоянии Тьюлы. Затем разговор зашел о грядущем празднике, и я спросила, в чем следует явиться на пир.
— Торжественные одежды — только для нудных школьных мероприятий, — ответила Зитора. — Просто надень красивое платье.
— У меня нет.
— Нет?! Так надо найти. Пойдем, я тебе подберу. Слава судьбе, мы с тобой похожи фигурой.
Не слушая возражений, Зитора потащила меня вверх по лестнице. В спальне, что оказалась двумя этажами выше, она вручила мне целый ворох платьев, юбок и кружевных блузок. Затем уперла руки в бока и критическим взором окинула мои башмаки.
— Это не пойдет.
— Но мне в них удобно.
— Значит, подыщем другое удобное. Погоди, я сейчас.
Зитора убежала в соседнюю комнату, а я осталась в спальне. Здесь висели картины в нежных тонах — цветы, сплошные цветы. На кровати с балдахином лежали огромные подушки, даже на вид мягкие и манящие. В этой комнате было уютно, словно в добрых объятиях друга.
С торжествующим криком Зитора ворвалась обратно, подняв над головой, точно знамя, странный предмет: подошвы да тонкие черные ремешки.
— Резиновые подметки, мягкая кожа и маленький каблучок, — объявила она. — В самый раз для танцев до утра. — Она засмеялась от радости.