При звуке шагов на дороге она сделала глубокий вдох. Она не хотела сейчас никого видеть.
— Кети, что-нибудь случилось? — спросил Фредерик.
Она попыталась изобразить улыбку. Невозможно. Невозможно лгать.
— Зачем он опять ворвался в мою жизнь? Как раз когда я почти успокоилась, привыкла, что его нет рядом.
Отец подошел ближе. Он обнял ее за плечи и, развернув, прижал ее голову к своему плечу, окутывая ее запахом лавра. Вот так когда-то он утешал ее, когда она сидела у него на коленях, а он утирал ее слезы.
Но эта боль была сильнее, чем боль от царапины на коленке. И в его успокаивающих объятиях она пыталась сдержать слезы, которые не хотели повиноваться. Она знала, что слезами не смыть ее горя.
— Когда это моя маленькая девочка научилась лгать себе? — спросил он, гладя ее по руке. — Ты ведь знаешь, что никогда не забудешь этого мужчину. Он стал частью тебя.
— Нет, это неправда. — Кейт попыталась вдохнуть воздух в сжатые легкие.
— Он любит тебя, Кейт. — Он поцеловал ее в бровь. — И ты любишь его.
Она покачала головой.
— Попытайся понять, что случилось с ним на вершине той горы. Попытайся понять, какие чувства его обуревали, когда он отвернулся от тебя. Постарайся принять его обратно. Только тогда вы оба будете счастливы.
— Он не нужен мне. У меня есть работа, — прошептала она, ее голос растворился в чувствах, которые переполняли ее сердце. Она с трудом сглотнула, борясь с неутихшим желанием, которое она не могла укротить. — Я могу прожить и без него.
— Я знаю, что ты можешь, — сказал Фредерик, гладя ее по спине. — Но хочешь ли ты жить без него? Вот в чем вопрос.
— До чего трогательная сцена!
Этот голос показался Кейт пришедшим из кошмара. Этот голос заставил ее сердце бешено забиться от страха, от которого у нее перехватило дыхание. Они одновременно с отцом повернулись к призраку, который стоял около увитой плющом стены.
— Вы! — прошептала Кейт.
Ван Хорн улыбнулся и начал двигаться к ним навстречу, последние золотые лучи упали на его серебряные волосы.
— У вас такой вид, будто увидели призрака. Когда он подошел ближе, Кейт отшатнулась и, схватив отца за руку, замерла: ван Хорн нацелил пистолет в ее грудь.
— Однако же я вполне материален, мисс Витмор. — Ван Хорн улыбнулся, глаза его сверкали, как лед под солнцем. — И этот пистолет тоже настоящий, и пули, которыми я продырявлю вас и вашего отца, если вы не сделаете то, что я скажу.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
— Должен быть какой-то способ заставить ее поверить. — У застекленного книжного шкафа Девлин развернулся и опять двинулся к окну на противоположной стороне, мечась по библиотеке, как ягуар по клетке, в каждом его жесте сквозила страшная нервозность. — Будь я проклят, если позволю ей выкинуть меня из ее жизни.
Остин стоял, прислонившись плечом к мраморной плите камина. Когда Девлин подошел к нему, он опустил глаза в бокал с бренди и поболтал янтарную жидкость, резной хрусталь заиграл на свету.
— Я думаю, что тебе стоит проявить настойчивость в своем ухаживании.
Девлин перестал метаться и остановился напротив брата. При виде улыбки, которой Остин не мог скрыть, он нахмурился.
— Ухаживании?
— Ну да, всякие там цветы, безделушки, дежурства около ее дома. — Остин посмотрел на Девлина, его глаза сверкнули озорством. — Только не советую приглашать струнный квартет под ее окна.
— Ты хочешь, чтобы я строил из себя дурака.
— Я бы сказал, что ты уже строишь, мой маленький братишка.
Двадцать минут разделяли их появление на свет, двадцать минут, из-за которых Девлин всегда обречен быть младшим братом.
— Я рад, что это тебе доставляет такое удовольствие.
— Да я ничуть не сомневаюсь, что ты добьешься ее. — Остин отпил бренди. — Как и в том, что Кейт как следует поводит тебя за нос, прежде чем согласится стать твоей женой.
Девлин сунул руки в карманы и выглянул в окно, которое выходило в сад. Лунный свет разливался, как жидкое серебро, по кустам и клумбам, просачивался сквозь черные силуэты деревьев.
В его воображении возник другой сад, в котором росли цветы, взращенные самой природой. Он видел молодую женщину, спящую на постели из орхидей, ее нежную кожу целовали мягкие лепестки. Воспоминания породили идею.
— Ты не знаешь, где можно достать много орхидей? Чтобы можно было усыпать всю ее комнату?
— Думаю, мы могли бы… — Остин замолк, так как дверь в библиотеку с шумом распахнулась, и в комнату влетел Фредерик Витмор.