— Мистер Маккейн, должен же быть какой-то способ заставить вас понять, насколько важна эта экспедиция.
Ее голубые глаза были холодными и ясными, точно летнее небо, большие глаза под нежно выгнутыми крыльями светло-коричневых бровей. Маленькие линзы очков не скрывали красоты глаз. Очки, сидящие на этом аккуратном носике, не могли испортить правильного овала лица и красивые, изысканно выточенные черты. Как не могли скрыть сильного желания, которое он успел разглядеть на донышке этой бледной голубизны.
В его гостье чувствовалась странная смесь невинности и страстности, и что-то в нем тут же откликалось на это, так вспыхивает виски, к которому подносят спичку. Если бы она не отвернулась тогда, смутившись, то наверняка увидела бы, как распалила его одним своим взглядом. Он ведь стоял обнаженный перед ней, и ему некуда было скрыться.
— Мы на пути к открытию остатков древнейшей цивилизации. Она существовала более десяти тысяч лет назад. Только подумайте — цивилизация тех людей, которые дали начало египтянам. Мой отец всю свою жизнь искал доказательства того, что эта цивилизация существовала. Вы только вдумайтесь, мистер Маккейн.
Уговаривая его, она подошла ближе, вступив в золотую реку солнечного света, струившегося из окна.
Несмотря на то, что ее волосы самым безжалостным способом были упрятаны в пучок, они явно были роскошными, это невозможно было не заметить. Ее золотые волосы подхватили сияние, и оно превратило каждую прядь в мерцающий лучик. Женщина была прекрасна. И он подозревал, что ей совсем не хотелось, чтобы кто-то это заметил.
— Подумайте, сколько неоткрытых тайн. — Она разрумянилась, воодушевленная мечтами. — Мы можем найти что-нибудь не менее ценное, чем здешний Камень Розетты. Вы только представьте!
Как раз в тот момент он старался представить, каким будет ощущение, если вдруг эти золотые шелковистые пряди ласково скользнут по его груди.
— Джунгли не прощают наивности. Успокойтесь, мисс Витмор, и возвращайтесь домой.
Он застыла в шаге от него, она была так близко, что он почувствовал аромат розовых лепестков, исходящий от ее теплой кожи.
— Я не маленькая девочка, которую надо защищать, — сказала она, вздернув подбородок. — Я археолог. Я исходила весь Нил, мистер Маккейн. Я неделями жила в палатках и частенько спала прямо на земле.
— Нил — это не Амазонка, профессор. — Он провел пальцами по изгибу ее щеки. Кожа действительно была очень нежной, точно теплый шелк. И он готов был поспорить, что на вкус она не хуже, чем на ощупь.
— Вы просто не представляете, куда вас несет. Юная хорошенькая англичанка и недели не протянет в джунглях.
Она отступила, поднеся руку к щеке, как будто он ударил ее, а не погладил.
— Мистер Маккейн, у нас есть возможность прикоснуться к другому миру, оглянуться в прошлое, а может, и заглянуть в будущее.
— Сожалею, я никогда не верил в сказки.
— По-вашему это сказки? — Она долго молча на него смотрела, а когда заговорила, в ее голосе звучало презрение. — Вы не имеете ни малейшего права называть исследования моего отца сказками. Вы не имеете права смеяться над ним.
Девлин и не собирался ни над кем смеяться. Он-то понимал, каково это, когда над тобой насмехаются.
Поиски Фредерика Вигмора по сути могли обернуться самоубийством. Единственное, чего он хотел — чтобы она поняла его. Ему захотелось доказать ей, что он не совсем черствый, не бесчувственный, что ему тоже были знакомы мечты. Ой как знакомы! Однако эти глаза заморозили все нежные слова, готовые сорваться с его языка.
— Сама не знаю, с чего это я взяла, что такой человек, как вы, сумеет понять нас.
Мышцы на его груди напряглись. Она смотрела на него с таким же презрением, которое он видел так часто, которое преследовало его всю жизнь. Сначала люди свысока смотрели на сироту в потертых штанах, которые были слишком коротки ему, позже — на юношу в заношенных джинсах, который был рад взяться за любую работу, чтобы набить свой пустой желудок. И наконец, все с тем же презрением, — на картежника… хотя его одежда была теперь чистой, хотя он всегда играл честно. Но он по-прежнему был второсортным.
— Вам больше бы пошла одежда из звериной шкуры и дубинка в руке. Недалекий вы человек, ваш умишко не в состоянии вместить мысль о чем-то необыденном, в самом деле, на что вам какое-то там древнее поселение. Вы ничего не видите дальше вашего грязного казино.
Девлин заставил себя улыбнуться.
— Не все из нас богаты настолько, чтобы позволить себе гоняться за химерами.