После стилизованного рэпа (что длился, казалось, целую вечность) заиграли какой-то невыразительный медляк. Держась по привычке поближе к Ярику и крепко вцепившись в его рукав, Яна с осторожностью осматривалась по сторонам. Нет, все же на них многие обращали внимание — или, выражаясь по-народному, бесцеремонно пялились во все глаза. Причем как парни, так и девчонки, без исключений. Неужели они настолько выделяются из общей массы?.. Можно, конечно, списать все знаки внимания на их с брательником неземную красоту и тонкий шарм, но как бы и в самом деле не намылили шею! За себя она не боится, ее вряд ли станут задирать, зато Ярик может вязаться в драку. А ему надо руки беречь, он музыкант…
— Слышь, малая, разбей вон ту парочку, — среди музыки уловила Янка где-то за спиной. Обернулась: неподалеку от них с Яриком стоял тот самый Цыган, звезда любительского танца, а рядом с ним вертелась темноволосая шустрая Мышка, что перехватила их у входа. И смотрели оба ни на кого другого, а прямиком на нее, Яну, не потрудившись хотя бы взгляд отвести из вежливости. (Ну да, откуда же они знали, что у нее слух на порядок острее среднестатистического, из-за чего то и дело возникают неудобства… Своеобразная компенсация близорукости.)
— Всегда пожалуйста! — догадавшись, скорей всего, по Янкиному лицу, что та все слышала, с готовностью пропела Мышка и направилось к Ярику, одергивая на себе короткую юбчонку. (Тонкая работа, ничего не скажешь!) Завидев перед собой это малолетнее чудо-юдо, брательник вежливо улыбнулся, подал девчонке с галантностью руку и удалился с нею к центру зала, поближе к танцующим. Янке же бросил на ходу извиняющийся взгляд: труба зовет, сама понимаешь… (Как бы он не петушился и не открещивался от бабушкиных польских корней, а характерная для Вишневских выправка то и дело проскальзывает в каждом движении — все же гены… Не потому ли девчонки на него залипают пачками, как пчелы на мед?)
Перед ней самой между тем материализовался Цыган и довольно-таки развязно поинтересовался, посверкивая огромными черными глазами на смуглом лице:
— Можно на танец? — не дожидаясь ответа, увлек за собой и, обняв по-хозяйски за талию, повел в танце. Оторопев от этого несусветного нахальства — ну не отбиваться же ей при всех, выставляя себя на смех?! — Яна молчала как рыба, демонстративно глядя в сторону поверх его плеча. (Хоть и чувствовала, что он пытается словить ее взгляд. Парень в общем-то симпатичный, есть в нем что-то необычное, но наглость слишком уж зашкаливает. Надо поставить его на место, пока не поздно.)
Только смолкла музыка, как примчался на всех парах Ярик и налетел с ходу на Цыгана:
— Какие-то проблемы?
— Никаких проблем, — поспешно заверила Яна и оттащила брательника подальше: опять рвется ее опекать, рыцарь-защитник! Как будто бы она сама не в состоянии о себе позаботиться.
Брателло сегодня превзошел самого себя: до конца дискотеки не отходил от нее ни на шаг, топтался рядом, как верный сторожевой пес. (Даже Мышку свою игнорировал, та с горя куда-то пропала.) Больше того, подговорил двух местных приятелей, с которыми гонял от случая к случаю в футбол, чтобы они приглашали Яну на каждый медленный танец, не оставляя Цыгану ни единого шанса. О Янкином ухажере брателло отозвался более чем презрительно: "Местная шпана". Успел уже, значит, разведать по своим каналам, проявляя присущую ему практическую жилку. Следовательно, сын новых русских за двухметровым забором — всё же не Цыган, а тот другой, рыхлый парень с сонным лицом, что позволял утром собою помыкать. Вот тут ее интуиция безбожно промазала, что само по себе загадочно… С ней время от времени случается: про кого-нибудь из посторонних видит все ясно и четко, вероятность ошибки минимальная, зато там, где замешаны личные интересы — нет-нет да и даст маху! Причем обычно в самых элементарных вещах.